ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ США 499

они знают, что их собственные опровержения будут неправдоподобными,
если только они не смогут переложить вину на кого-нибудь другого.

Подсудимые были единодушны, когда под давлением они старались
свалить вину на других лиц — то на одного, то на другого. Но имена,
которые они неоднократно называли, были — Гитлер, Гиммлер, Гейдрих,
Геббельс и Борман. Все они мертвы или исчезли. Как бы настойчиво мы
ни пытались добиться признаний от подсудимых, они, называя виновных,
никогда не указывали на тех, кто находится в живых.

Соблазнительно размышлять о чудесной, замечательной изобрета-
тельности судьбы, которая умерщвляла всех виновных и оставляла в жи-
вых всех невинных.

Главным злодеем, на которого возлагается вся вина, — некоторые
подсудимые соревнуются друг с другом в подыскании наиболее подходя-
щих эпитетов, — является Гитлер. Он является человеком, на которого
почти каждый из подсудимых поднимает указующий перст. Я не оспари-
ваю этого единодушного мнения так же, как не отрицаю того, что на
всех этих мертвых и исчезнувших лиц в равной степени падает вина.
В преступлениях, которые требуют такого наказания, что степень винов-
ности утрачивает даже свое значение, они, может быть, играли самую
ужасную роль. Но их вина не может оправдать подсудимых. Гитлер не
унес всю вину с собой в могилу. Вся вина не окутана саваном Гиммлера.
Именно этих мертвых находящиеся здесь лица избрали в качестве своих
партнеров в этом обширном сообщничестве заговорщиков, и за преступ-
ления, которые они совершали вместе, они должны отвечать все до
одного. Можно с полным основанием сказать, что последнее преступле-
ние Гитлера было преступлением против земли, которой он правил.

Он был безумным мессией, который беспричинно начал войну и бес-
причинно ее продолжал. Поскольку он не мог властвовать, для него
была безразлична судьба Германии. Как нам заявил Фриче у свидетель-
ского пульта, Гитлер пытался использовать поражение Германии для са-
моуничтожения германского народа. Он продолжал войну, зная, что он
не может победить, и продолжение войны означало лишь катастрофу.
Шпеер в этом зале изложил это следующим образом: «Жертвы, которые
понесли обе стороны после января 1945 года, были бессмысленны.

Мертвые, погибшие в этот период, будут обвинять человека, несу-
щего ответственность за продолжение этой войны, — Адольфа Гитлера —
так же, как и руины городов, разрушенных в период этой последней
фазы, городов, которые утратили огромные культурные ценности и
огромное количество жилых домов. Германский народ до самого конца
оставался верным Адольфу Гитлеру. Он сознательно предал этот народ.,
Он пытался столкнуть его в бездну...»

Гитлер приказал каждому сражаться до конца и затем отступил,
покончив жизнь самоубийством. Он ушел из мира таким, каким он
жил, — обманщиком. Он оставил сообщение о том, что он погиб в бою,
в качестве официальной версии. Это был человек, которого эти подсуди-
мые возвеличили до положения фюрера. Именно они вступили в заговор
для того, чтобы передать ему абсолютную власть над всей Германией.
И в конце концов он и система, которую они создали для него, привели
их всех к катастрофе.

Шпеер заявил следующее при перекрестном допросе (я цитирую):

«...Однако огромная опасность, содержавшаяся в этой тоталитарной

32*

500 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

системе, стала совершенно явной лишь в тот момент, когда мы прибли-
жались к концу. Только тогда стал ясен смысл принципа, что любой
приказ должен выполняться беспрекословно. Все, что содержалось
в приказах, которые выполнялись без обсуждения, в конце концов ока-
зывалось ошибочным.

Эта система... Разрешите мне это изложить следующим образом:

к концу существования этой системы стало совершенно ясным, какая
громадная опасность таилась в системе такого рода, даже если оставить
в стороне гитлеровский принцип фюрерства. Сочетание Гитлера и этой
системы, таким образом, принесло ужасающую катастрофу в этот мир».

Я позволю себе на минуту превратиться в адвоката дьявола. Я до-
пускаю, что Гитлер был главным злодеем. Но возлагать всю вину на
него одного будет немужественно' и несправедливо со стороны подсуди-
мых. Нам известно, что даже глава государства также ограничен своими
умственными способностями и количеством часов в сутки, как и все
остальные. Он должен доверять другим быть его глазами и ушами,
чтобы следить за всем, что происходит в великой империи. Он должен
иметь ноги, которые выполняли бы его поручения; руки, которые выпол-
няли бы его планы.

На кого полагался Гитлер в выполнении всего этого, как не на тех,
кто находится здесь на скамье подсудимых? Кто внушил ему, что он
имеет непобедимую военно-воздушную армаду, как не Геринг? Кто скры-
вал от Гитлера все неблагоприятные сообщения? Разве не Геринг запре-
тил фельдмаршалу Мильху предупредить Гитлера о том, что, по его
мнению, Германии не по силам война с Россией? Разве не Геринг со-
гласно заявлению Шпеера сместил генерала Галланта с поста коман-
дующего военно-воздушными силами за то, что тот говорил о недоста-
точной активности военно-воздушных сил? Кто, как не Риббентроп, Ней-
рат и фон Папен, пытались убедить Гитлера, который сам совершенно
никуда не выезжал, в колебаниях и робости демократических народов?
Кто, как не Кейтель, Иодль, Редер и Дениц, питали его иллюзиями о не-
победимости Германии? Кто, как не Штрейхер и Розенберг, сильнее раз-
жигали в нем ненависть к евреям? Кого бы назвал Гитлер в качестве
человека, который ввел его в заблуждение относительно условий в кон-
центрационных лагерях, как не Кальтенбруннера, который также пы-
тался обмануть и нас?

Эти люди имели доступ к Гитлеру и часто могли контролировать
поступавшую к нему информацию, на основе которой он должен был
строить свою политику и издавать приказы. Они являлись преторианской
гвардией, и хотя они подчинялись приказам цезаря, цезарь всегда был
в их руках. : I

Если бы эти мертвые могли встать и у свидетельского пульта отве-
тить на то, что было сказано против них, быть может, тогда перед нами
была бы менее искаженная картина того, какую роль играли эти подсу-
димые. Представьте, какое бы волнение произошло на скамье подсуди-
мых, если бы они увидели Адольфа Гитлера, направляющегося к свиде-
тельскому пульту, или Гиммлера с кипой досье, или Геббельса, или Бор-
мана с сообщениями его партийных шпионов, или убитого Канариса?

Защита, оправдывающая кровавые деяния, утверждает, что мир мо-
жет требовать возмездия лишь от мертвых, — аргумент, достойный пре-
ступлений, которые она стремится оправдать.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ США 501

Мы представили Трибуналу неопровержимое обвинение, опираю-
щееся на обвинительные документы, которых даже без объяснений
вполне достаточно для того, чтобы предъявить требование о признании
каждого из подсудимых виновным по первому разделу Обвинительного
заключения. При вынесении окончательного решения встает единствен-
ный вопрос: могут ли показания самих подсудимых уравновесить на ча-
шах весов документы и другие доказательства их виновности. Какова
в таком случае ценность их показаний?

Дело в том, что обыкновение нацистов говорить как можно меньше
правды лишь вырывает почву из-под ног их собственной защиты.

Ложь всегда была самым испытанным оружием в нацистском арсе-
нале. Гитлер в «Майн кампф» проповедовал ложь как политику.
Фон Риббентроп признавал использование «дипломатической лжи».
Кейтель предлагал держать в строгом секрете тот факт, что Германия
перевооружалась, с тем, чтобы наличие его можно было отрицать в Же-
неве. Редер лгал относительно создания нового военно-морского флота
в Германии в нарушение условий Версальского договора.

Геринг просил Риббентропа сообщить «законную ложь» британскому
министерству иностранных дел относительно аншлюсса и- таким образом
направлял его по тому же пути, по которому шел сам. Геринг дал свое
честное слово Чехословакии и затем нарушил его. Даже Шпеер предла-
гал вводить в заблуждение французов для того, чтобы выявить лиц со
специальной подготовкой из числа французских военнопленных. Но ложь
не являлась единственным способом обмана.

Все они говорят лживым языком нацистов с тем, чтобы ввести в за-
блуждение доверчивых. В нацистском лексиконе «окончательное разре-
шение» еврейской проблемы означает — уничтожение; «особое обраще-
ние» с военнопленными означает — убийство; «превентивное заключе-
ние» означает — заключение в концентрационные лагери; «обязательная
трудовая повинность» означает — рабский труд, а приказ «занять реши-
тельную позицию» или «проводить решительные меры» означает — дей-
ствовать с необузданной жестокостью.

Прежде чем согласиться с тем объяснением слов, которое дают они,
мы всегда должны искать скрытый смысл этих слов. Геринг заверил нас
под присягой, что имперский совет обороны никогда не собирался «как
таковой». Когда мы представили стенографический отчет совещания, на
котором он председательствовал и в основном говорил, он напомнил нам
о значении слов «как таковой» и объяснил, что это не было совещание
совета «как такового» (я подчеркиваю значение слов «как такового»),
поскольку на совещании присутствовали другие лица. Геринг отрицает,
что он «угрожал» Чехословакии; он лишь сказал президенту Гаха, что
ему «было бы чрезвычайно неприятно подвергать бомбардировке пре-
красный город Прагу».

Помимо явного лицемерия и лживых заявлений имеются также дру-
гие извращения в фантастических объяснениях и абсурдных утвержде-
ниях. Штрейхер торжественно заявил, что единственным его стремлением
в отношении евреев было переселить их на остров Мадагаскар.

Причиной для разрушения синагог, мягко заявил он, являлась их
уродливая архитектура. Розенберг, по заявлению его защитника, всегда
стремился к «рыцарскому разрешению» еврейского вопроса. Когда после
аншлюсса появилась необходимость в устранении Шушнига, Риббен-

502 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

троп пытался убедить нас в том, что австрийский канцлер отдыхал на
«вилле».

В ходе перекрестного допроса удалось установить, что этой «вил-
лой» был концентрационный лагерь Бухенвальд. В протоколе имеется
масса других примеров лицемерия и изворотливости. Даже Шахт пока-
зал, что он также принял нацистскую точку зрения о том, что всякая
удачная выдумка — правда. Когда ему во время перекрестного допроса
был предъявлен длинный список нарушенных клятв и лживых заявле-
ний, он в свое оправдание заявил следующее:

«Я считаю, что можно добиться значительно больших успехов в ру- Я
ководстве людьми, не говоря им правды, чем говоря им правду».

Такова была философия национал-социалистов. Если в течение ряда
лет они обманывали мир и маскировали свою ложь искусством внушать
доверие, может ли кто-нибудь удивляться тому, что сейчас, находясь на
скамье подсудимых, они продолжают вести себя так, как они привыкли
вести себя в течение всей своей жизни? Вопрос о достоверности является
одним из основных вопросов данного процесса. Только те, кого ничему
не научили горькие уроки последнего десятилетия, могут сомневаться
в том, что те люди, которые -всегда играли на слепой доверчивости своих
великодушных противников, остановятся перед тем, чтобы сделать то же
самое и сейчас.

Именно в свете этих событий подсудимые сейчас просят Трибунал
признать, что они не виновны в планировании, осуществлении и состав-
лении ими заговора для совершения длинного списка преступлений и
злодеяний.

Они стоят перед этим судом подобно тому, как стоял запятнанный
кровью Глостер над телом убитого им короля. Он умолял вдову так же,
как они умоляют вас: «Скажи, что не я убил». И королева ответила:

«Тогда скажи ты, что они не были убиты. Но ведь они убиты, тобой
убиты, гнусный раб!».

Признать этих людей невиновными значит с тем же основанием ска-
зать, что не было войны, не было убийств, не совершалось преступлений.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ
ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ ХАРТЛИ ШОУКРОССА1

[Произнесена 26—27 июля 1946 г.}

Господа судьи! Как и мой коллега господин Джексон, с которым
я не смею надеяться сравниться в сжатости, убедительности и' красноре-
чии, от имени британского обвинения я хотел бы представить Трибу-
налу некоторые замечания (боюсь, что они окажутся несколько длинны-
ми) по поводу тех молчаливых и необычайных в своей убедительности
доказательств, которые, по нашему мнению, доказывают виновность этих
подсудимых.

Хотя в настоящем процессе представители обвинения работали в са-
мом тесном содружестве и согласии и хотя по некоторым вопросам я
буду выступать от имени всех обвинителей, мы считали, что на этой конеч-
ной стадии процесса, быть может, даже за счет неизбежного повторения
тех же вопросов, каждому из нас следует подготовить свою заключитель-
ную речь самостоятельно, чтобы Трибунал и страны, которые мы пред-
ставляем, знали, на каком основании мы требуем осуждения этих людей.
И если окажется, что некоторые из нас будут указывать на одни и те же
доказательства и мы придем к одним и тем же выводам, как это, несо-
мненно, случится, самое это совпадение, быть может, явится лишним
подтверждением того, что, как мы утверждаем, каждый из этих подсуди-
мых виновен в нарушении норм права.

Не подлежит сомнению, что эти подсудимые принимали участие и
несут моральную ответственность за преступления, столь ужасающие, что
при самой мысли о них воображение отказывается их постичь.

Хорошо запомним слова подсудимого Франка, которые вы снова слы-
шали сегодня утром: «Пройдут тысячелетия, но эта вина Германии не
будет смыта».

Тотальные и тоталитарные войны вопреки торжественным решениям
и в нарушение договора; большие города — от Ковентри до Сталин-
града, — стертые в прах; опустошенные деревни и неизбежные послед-
ствия такой войны — голод и болезни, гуляющие по всему миру, мил-
лионы бездомных, искалеченных, обездоленных. И в могилах своих
вопиют не о мщении, а о том, чтобы это больше никогда не повторилось,
десять миллионов тех, кто мог бы сейчас жить в мире и спокойствии,
десять миллионов солдат, моряков, летчиков и мирных людей, павших
в боях, которых не должно было быть.

' Печатается с небольшими сокращениями. — Составители.

504 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Но это не единственное и не самое большое преступление. Когда
в любой из наших стран, быть может, в порыве страстей или' по другим
причинам, которые заставляют терять самообладание, совершается убий-
ство, — оно становится сенсацией, и мы не успокаиваемся до тех пор,
пока преступника не постигает кара и не восторжествует правосудие.
Должны ли мы сделать меньше, когда совершено убийство не одного,
а, по самым скромным подсчетам, 12 миллионов мужчин, женщин и детей
не в бою, не в порыве страстей, а в результате холодного, расчетливого
и преднамеренного стремления уничтожить народы и расы, сломать тра-
диции, учреждения и прекратить самое существование свободных и древ-
них государств. Двенадцать миллионов убийств! Уничтожено две трети
еврейского населения Европы, более шести миллионов, по данным самих
убийц. Убийства совершались подобно серийному производству в какой-
нибудь из отраслей промышленности, в газовых камерах и печах Освея-
цима, Дахау, Треблинки, Бухенвальда, Маутхаузена, Майданека и Ора-
ниенбурга.

Должен ли мир пройти мимо возрождения рабства в Европе, мимо
порабощения 7 миллионов мужчин, женщин и детей, которых увезли
из-под родного крова, с которыми обращались, как с животными, кото-
рых морили голодом, избивали и умерщвляли.

Весьма возможно, что вина Германии не будет смыта, потому что
немецкий народ в большой степени разделяет ее, но именно эти люди '
вместе с горсткой других навлекли эту вину на Германию и растлили
германский народ.

«Моя вина в том, — признался подсудимый Ширах, — что я воспи-
тывал германскую молодежь для человека, который совершал миллионы
убийств»

За такие преступления можно было бы с полным основанием пока-
рать этих людей без суда и следствия, и, если бы эта мера, в применении
которой они участвовали по отношению к миллионам невинных людей,
была применена к ним самим, они вряд ли могли бы жаловаться. Но этот
Трибунал должен определить их вину не только с точки зрения мораль-
ной или этической, но и на основании закона.

Та же самая естественная справедливость, которая требует не оста-
вить эти преступления безнаказанными, требует также и того, чтобы
никто не был наказан до тех пор, пока путем терпеливого и тщатель-
ного расследования фактов не будет доказано, что он разделяет вину за
то, что было совершено.

И вот в течение этих долгих месяцев Трибунал расследовал факты и
теперь должен применить закон для того, чтобы, с одной стороны, совер-
шить правосудие в отношении этих людей и восстановить справедливость
ради их бесчисленных жертв и, с другой — оповестить мир о том, что
в конце концов право силы будет уничтожено и справедливость будет
руководить отношениями между государствами, потому что решения этого
суда выйдут далеко за рамки наказания двадцати с лишним виновных.

Здесь поставлены на карту вопросы гораздо более важные, чем их
судьба, хотя от их судьбы в известной мере зависит решение этих
вопросов.

Для истории не будет иметь никакого значения, длился ли этот про-
цесс два месяца или десять. Но зато будет иметь очень большое значе-
ние то обстоятельство, что в результате справедливого и терпеливого

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 505

разбирательства была установлена истина о деяниях, столь ужасных, что
след их никогда не изгладится, что в конце концов восторжествуют спра-
ведливость и закон.

На протяжении года доказательства, во много раз превосходящие
по объему те, которые когда-либо прежде в истории были представлены
какому-нибудь трибуналу, собирались, рассматривались и были затем
представлены вам.

Почти все доказательства представляют собой захваченные протоко-
лы и документы того правительства, к которому принадлежали эти люди,
и почти все они непосредственно указывают на то, что каждый из этих
подсудимых знал и участвовал в той или иной группе преступлений,.
совершенных нацистским государством.

Эти доказательства не опровергнуты, и они навсегда сохранят свою
силу, чтобы противостоять тем, кто, быть может, попытается впоследствии
найти оправдание или смягчающие обстоятельства тому, что было
совершено. !

И все же теперь, когда вам уже представлена вся эта масса доказа-
тельств, я попрошу вас на некоторое время отвлечься от деталей для
того, чтобы обратиться к ним в целом и рассмотреть эту сумму убеди-
тельных доказательств как некое единство.

Лишь случайно благодаря захвату этих документов мы получили.
возможность установить наличие преступлений на основании того, что
говорили сами преступники, но дело против этих подсудимых может
строиться на более широкой основе и должно рассматриваться в свете
исторических событий.

Когда рассматриваешь характер и огромный масштаб совершенных
преступлений, с несомненностью выступает ответственность тех, кто зани-
мал высшие государственные посты и пользовался большим влиянием
в нацистском государстве.

Долгие годы в мире, где самая война была объявлена преступле-
нием, германское государство организовалось для ведения войны. Долгие
годы евреи подвергались бойкоту, лишались элементарных прав на соб-
ственность, свободу и самую жизнь. Долгие годы честные граждане
жили под страхом доносов и ареста одной из тех организаций, которые
мы обвиняем как преступные и с помощью которых эти люди правили
Германией. Долгие годы миллионы иностранных рабов трудились на
фабриках и в деревнях по всей Германии и, как скот, транспортировались
по всем дорогам, по всем железнодорожным линиям Германии.

Эти люди вместе с Гитлером, Гиммлером, Геббельсом и несколькими
другими сообщниками являлись одновременно руководителями герман-
ского народа и его движущей силой. Именно тогда, когда они занимали
самые высокие государственные посты и пользовались огромным влия-
нием, были запланированы и совершены все эти преступления. Если не
они несут ответственность, тогда кто же несет ее? Если их креатуры,
подобные Достлеру, Экку, Кремеру и сотням других, которые лишь вы-
полняли их приказы, уже заплатили самой высокой ценой, разве они, эти
люди, должны понести меньшую ответственность? Как можно говорить,
что государственные учреждения, которыми они руководили, не прини-
мали в этом участия? Начальник имперской канцелярии Ламмерс, их соб-
ственный свидетель, сказал в 1938 году:

«Несмотря на полную концентрацию власти в лице фюрера, не имеет

506 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

места излишняя и не вызванная необходимостью централизация админи-
стративных функций в руках фюрера в области управления государством.

Полномочия подчиненных руководителей исключают вмешательство
в те приказы, которые они издают. Фюрер придерживается этого прин-
ципа в государственном руководстве таким образом, что, например,
положение имперских министров практически гораздо более независимо
сегодня, чем оно было прежде, хотя теперь имперские министры и подчи-
нены неограниченной власти фюрера и его приказам. Готовность нести
ответственность, умение принимать решения, наступательная энергия и
подлинная авторитетность — вот каких качеств прежде всего требует фю-
рер от подчиненных ему руководителей. Поэтому он предоставляет им
величайшую свободу для исполнения их задач с тем, чтобы они могли
полностью добиться их осуществления».

Пусть даже они, уже заклейменные именем убийц, пытаются те-
перь как хотят преуменьшать власть и влияние, которыми они пользо-
вались, достаточно только вспомнить то бахвальство, с которым они
шагали по арене Европы, для того чтобы увидеть, какую роль они игра-
ли. Тогда они не говорили германскому народу и остальному миру, что
они — лишь невежественные и бессильные марионетки в руках фюрера.

Подсудимый Шпеер говорил тогда: «Даже в тоталитарном государ-
стве должна существовать тотальная ответственность... Невозможно после
катастрофы избежать этой тотальной ответственности. Если бы война
была выиграна, руководители также взяли бы на себя полную ответ-
ственность за это». Что же — следует предполагать, что если бы война
была выиграна, то эти люди отошли бы в сторону и заняли позицию
сравнительно непричастных обывателей?

Такая возможность не была исключена для них до того, как нача-
лась война, если бы они пожелали отмежеваться от того, что происхо-
дило. Они избрали иной путь. С самого начала, с того времени, когда
сопротивление могло бы уничтожить все это дело в зародыше, они про-
пагандировали легенду о Гитлере, они помогали консолидировать нацист-
скую власть, создавать идеологию и направлять ее деятельность до тех
пор, пока, подобно громадному осьминогу, она не распустила свои щу-
пальцы по всей Европе и не протянула их через весь мир. Разве эти люди
не знали о целях, к которым стремился фюрер уже после прихода
к власти? Пауль Шмидт, переводчик Гитлера, свидетель, располагаю-
щий большим знанием фактов, показал:

«Общие цели нацистского руководства были ясны с самого начала—
господство над европейским континентом, которое должно было быть до-
стигнуто прежде всего включением всех говоривших по-немецки групп
населения в состав империи и, во-вторых, территориальная экспансия
под лозунгом: «жизненное пространство».

Этот лозунг «жизненное пространство» — эта целиком фальшивая
идея о том, что самое существование германского народа зависело от тер-
риториальной экспансии под нацистским флагом, — с самого начала
являлся открыто признанной частью нацистской доктрины; таким обра-
зом, всякий мыслящий человек должен был знать, что она не может не
привести к войне.

Это было оправданием, которое Гитлер предложил своим сообщни-
кам по заговору на тех секретных совещаниях 5 ноября 1937 г., 23 мая и
23 ноября 1939 г., на которых была решена судьба столь многих стран.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 507

Не являясь столь конкретной, эта идея, тем не менее, не была менее
фальшивой, чем требование о пересмотре Версальского договора. Так
называемая несправедливость Версальского договора, которой так хи-
троумно пользовались для того, чтобы собрать народ под нацистское
знамя, сумела объединить вокруг нацистов многих немцев, которые
в другом случае не поддерживали бы некоторых из остальных пунктов
нацистской программы.

Об эффективности этой пропаганды можно судить хотя бы по много-
численным попыткам, которые сделала здесь зашита, развивать аргумен-
тацию по поводу этой предполагаемой несправедливости договора. Незави-
симо от того, был ли он справедлив или нет, это был договор, и ни одно
правительство, которое хотело жить в мире, не должно было сетовать
яа его положения. Даже если бы эти жалобы были справедливы, до-
вольно скоро для них не осталось никаких оснований. Положения Вер-
сальского договора могли быть и в некотором смысле действительно были
пересмотрены путем мирных переговоров. В 19.35 году, за четыре года
до того', как мир был брошен в пучину войны, эти люди открыто отвергли
договор, и в 1939 году они были не только свободны почти от всех его
ограничений, на которые они сетовали, но, более того, они захва-
тили территории, которые никогда в течение всей европейской истории
не принадлежали Германии. Версальский договор послужил уловкой для
привлечения людей к выполнению порочных, агрессивных целей. Но
даже эта уловка была менее дьявольской, чем антисемитские вопли и
требования чистоты расы, с помощью которых эти люди стремились,
с одной стораны, собрать и консолидировать различные группы извращен-
ного общественного мнения внутри страны, с другой стороны, посеять
раздоры и разногласия среди народов других стран, Раушнинг приводит
заявление Гитлера (я цитирую):

«Антисемитизм является удобным революционным средством. Анти-
семитская пропаганда во всех странах является почти необходимым усло-
вием для проведения нашей политической кампании. Вы увидите, как
мало времени нам потребуется для того, чтобы перевернуть представления
и критерии всего мира только и просто с помощью нападок на еврейство.
Вне всякого сомнения, это — самое сильное оружие в моем пропаган-
дистском арсенале».

В качестве примера результатов этой злонамеренной пропаганды
я напомню вам слова Бах-Зелевского, который, когда его спросили, как
Олендорф мог признать, что находившиеся под его командой люди убили
90 000 человек, ответил:

«Я придерживаюсь мнения, что когда в течение долгих лет, в те-
чение десятилетий проповедуется доктрина о том, что славяне являются
низшей расой, а евреи вообще не являются людьми, такой исход неиз-
бежен».

Таким образом, с самых первых дней были ясны цели нацистского
движения: экспансия, господство над Европой, уничтожение евреев,
необузданная агрессия, безжалостное пренебрежение правами всех дру-
гих народов, кроме их собственного.

Таково было начало. Я не буду задерживать вашего внимания на
том, чтобы рассматривать шаг за шагом приход нацистов к власти. Я не
буду рассматривать, каким образом, как писал автор истории СА, они
обнаружили, что «господство над улицами — ключ к власти в государст-

508 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

ве». Я не буду рассматривать, каким образом с помощью организован-
ного террора, который здесь описывал свидетель Зеверинг, штурмовые
отряды коричневорубашечников запугивали народ в то время, как на-
цистская пропаганда, возглавляемая «Дер Штюрмер», обливала грязыо
всех противников нацизма и возбуждала народ против евреев.

Я не буду рассматривать этот период, как бы ни были серьезны уро-
ки, которые демократические народы должны извлечь из него, потому
что может оказаться 'нелегким точно сказать, когда именно каждый из
этих подсудимых должен был осознать, если фактически он не знал об
этом и не участвовал в этом с самого начала, что истерические излия-
ния Гитлера в «Майн кампф» являлись реальным выражением его на-
мерений и первоосновой нацистского плана.

Некоторые из них, такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг,
Штрейхер, фрик, Франк, Шахт, Ширах и Фриче, без сомнения, поняли
это очень рано. В отношении одного-двух других, как, например, Де-
ница и Шпеера, это могло случиться сравнительно поздно. Немногие
могли оставаться в неведении после 1933 года. Все должны были быть
активными участниками в 1937 году. 'Когда вспоминаешь впечатление,
создавшееся за границей в течение этого периода, не остается никакого
сомнения в том, что эти люди, почти все бывшие руководители Герма-
нии и, начиная с 1933 года, близкие сотрудники Гитлера, имевшие доступ
на его секретные совещания, бывшие полностью в курсе его планов и
происходивших событий, не только примирялись с тем, что проис-
ходило, но являлись активными и добровольными участниками проис-
ходившего...

...Тоталитарное правительство не терпит никакой оппозиции... Цель
оправдывает любые средства, а непосредственной целью было, не счи-
таясь ни с чем, достичь полного контроля над германским государством
и ожесточить и подготовить его народ к войне. Что мешало этому в ян-
варе 1933 года? Во-первых, члены других политических партий; во-вто-
рых, демократическая система выборов и общественных собраний; орга-
низация рабочих в профессиональные союзы; в-третьих, моральные устой ¦
германского народа и церковь, которые воспитали его.

Поэтому нацисты совершенно сознательно начали уничтожать эту
оппозицию: первую группу — заключая в тюрьмы и подвергая террору
своих противников; вторую — объявив незаконными все элементы тер-
пимости и либерализма, поставив вне закона профессиональные союзы
и оппозиционные партии; превратив демократические собрания в фарс и
взяв под свой контроль проведение выборов; третью — систематическим
третированием и преследованием религии, заменой христианской этики
поклонением фюреру, превращенному в кумир, культом крови и вве-
дением сурового контроля над образованием и молодежью. Молодежь
систематически готовили' к войне и учили ненавидеть и преследовать
евреев. Для осуществления планов агрессии был нужен народ, трениро-
ванный в жестокости и обученный тому, что вторжение в страны других
народов является одновременно и необходимым и героичным.

Насколько зловредна и эффективна была эта внутренняя политика,
можно судить по тому, что после шести лет пребывания у власти наци-
сты сумели, не встретив затруднений, вовлечь этот развращенный народ
в величайшее в истории преступное предприятие. ;

Быть может, имеет смысл выбрать из материалов дела несколько ;

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 509

примеров, иллюстрирующих, как развивалась эта политика в течение
шести лет, и рассмотреть их здесь...

...Начнем, таким образом, с уничтожения политических противни-
ков. В течение шести недель после того как нацисты пришли к власти
в январе 1933 года, германские газеты, основываясь на данных из офици-
альных источников, сообщали, что в тюрьмы было заключено .18000 ком-
мунистов, из них в числе 10 000 заключенных в тюрьмах Пруссии было
много социалистов и представителей интеллигенции. Судьба многих из
этих людей была описана Зеверингом, по подсчету которого по крайней
мере 1500 социал-демократов и такое же количество коммунистов было
убито в концентрационных лагерях, незадолго до этого созданных Герин-
гом как начальником гестапо.

Эти лагери, контролировавшиеся партийными организациями, были
умышленно организованы таким образом, чтобы устрашить всю страну.
Говоря словами свидетеля Зеверинга, концентрационные лагери были
в глазах народа «олицетворением всего ужасного».

Геринг заявил: «Мы считали необходимым не допускать существо-
вания никакой оппозиции». Он также признал, что арестовывались и под-
вергались превентивному заключению люди, не совершившие никакого
преступления. Геринг добавил, что «если каждый будет знать, что если
он будет действовать против государства, он кончит концентрационным
лагерем... это нам только выгодно».

Вначале лагери управлялись как СА, так и СС и, по словам Геринга,
были' созданы «в качестве орудия, которое во все времена являлось
внутренним политическим орудием власти».

Гизевиус, который в то время только что вступил в гестапо, как
вы помните, дал следующее описание событий:

«Я пробыл вряд ли больше, чем два дня, в этом новом полицейском
учреждении, когда я уже обнаружил невероятные порядки, существую-
щие там.

Это была не та полиция, которая принимала меры против совер-
шения преступлений, против убийств, против арестов, против краж со
взломом. Это была полицейская организация, именно охранявшая совер-
шителей подобных преступлений.

Арестовывались не те, кто был виновен в таких преступлениях,
а те, кто обращался в полицию с просьбой о помощи. Это была не поли-
ция. которая выступала на защиту, но полиция, чьей задачей, казалось,
бЬло по существу скрывать преступления и поощрять их. Эти команды
СА и СС, изображавшие полицию, поощрялись так называемой госу-
дарственной тайной полицией, и им оказывалась всевозможная помощь...

Были созданы особые концентрационные лагери гестапо, и их на-
звания навсегда останутся позорным пятном в истории. Ораниенбург и
тайная тюрьма гестапо на Папенштрассе, Колумбияхаус, или, как ее
цинично называли, «Колумбиядиле» («Погребок Колумбия»). Я спросил
одного из моих коллег, который также был профессиональным чиновни-
ком: «Скажите мне, пожалуйста, где я — в полицейском учреждении или
в воровском притоне?» Я получил следующий ответ: «Вы находитесь
в притоне ночных воров-взломщиков, и можете ожидать, что увидите
здесь еще многое».

Далее Гизевиус описывает приказ Геринга об убийстве национал-
социалиста Штрассера и то, как он дал «карт бланш» политической поли-

510 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

ции, подписав бланки, гарантировавшие амнистию полицейскому, и
оставив незаполненным место для имени человека, за убийство которого
гарантировалась эта амнистия.

Если потребуется подтверждение показаний этих свидетелей защиты,
то их можно найти в серии докладов прокурора Мюнхена министру
юстиции в мае и июне 1933 года, находящихся в материалах суда, в ко-
торых зафиксирован бесконечный ряд убийств, совершенных чиновни-
ками СС в концентрационном лагере Дахау.

В 1935 году имперский министр юстиции в письменном виде изложил
Фрику свой протест против многочисленных случаев жестокого обраще-
ния в концентрационных лагерях, включая «избиение как меру дисцип-
линарного взыскания...». «Жестокое обращение главным образом с поли-
тическими заключенными, для того чтобы заставить их говорить»... и
«жестокое обращение с заключенными исключительно для развлечения
или по садистическим мотивам».

Далее он жалуется, что «избиение находящихся в заключении ком-
мунистов рассматривается как обязательная полицейская мера, необходи-
мая для более эффективного подавления коммунистической деятель-
ности».

После приведения примеров пыток он заключает:

«Эти несколько примеров показывают степень жестокости, которая
оскорбляет чувство каждого немца».

Чувства Фрика, очевидно, был» не столь нежными. Уже на следую-
щий год он получил подобный же протест от одного из своих собствен-
ных подчиненных, и вскоре после этого он издал декрет о подчинении
всех полицейских сил Гиммлеру, т. е. тому самому человеку, который,
как он знал, являлся ответственным за эти зверства.

Эти жестокости, как мы полагаем, хорошо известные министрам, не
исчерпывались тайной концентрационных лагерей.

Пожалуй, имеет смысл привести один случай из тысячи ему подоб-
ных, происшедших с людьми, пострадавшими от этой политики.

Трибунал помнит отчет Зольманна, социал-демократа и члена рейхс-
тага, с 1919 по 1933 год. Он говорил об инциденте, имевшем место
9 марта 1933 г., 'когда, говоря его собственными словами:

«Члены СС и СА пришли в мой дом в Кельне, поломали мебель и
уничтожили мои личные записи. В то время меня взяли в коричневый
дом в Кельне, где в течение нескольких часов меня мучили, избивали
и пинали ногами. *

Затем меня перевели' в обычную государственную тюрьму в Кельне,
где два врача оказали мне медицинскую помощь, а на следующий день
меня освободили. 11 марта 1933 г. я покинул Германию».

Вторая задача — подавление всех демократических институтов —
была сравнительно простой. Были проведены законы, необходимые для
того, чтобы поставить профессиональные союзы вне закона; деятельность
рейхстага немедленно превратилась в фарс, оппозиционные партии были
распущены, а члены их брошены в концентрационные лагери. Свидетель
Зеверинг говорил об обращении с членами рейхстага. В 1932 году по
приказу фон Папена он, занимавший тогда пост министра внутренних
дел Пруссии, был насильственно удален с этого поста. Через короткое
время после 30 января 1933 г. коммунистическая и социал-демократиче-
ская партии были декретом объявлены незаконными и были запрещены

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 511

все общественные выступления, кроме нацистских. Эта мера была пред-
намеренно запланирована.

Фрик оказал уже в 1927 году, что «национал-социалисты всегда
стремились к тому дню, когда они смогут-положить бесславный, но пол-
ностью заслуженный 'конец этой дьявольской бутафория — парламенту—
и открыть дорогу для расовой диктатуры».

Сейчас, когда демократическая форма правительства добивается сво-
его восстановления во всем мире, не следует забывать об отношении
нацистов к выборам.

Свободные выборы, конечно, не могли быть допущены.
Геринг, пытаясь добыть в промышленности денег для партии, ска-
зал Шахту в феврале 1933 года'(я цитирую):

«Промышленности будет, несомненно, легче принести те жертвы,
о которых ее просят, если вы учтете, что выборы 5 марта будут послед-
ними на следующие 10, а возможно и на следующие 100 лет».

Учитывая эти обстоятельства, неудивительно, что после этого, как
явствует из таких доказательств, как отчет СД о проведении пле-
бисцита в Каппеле, происходившие время от времени народные выборы,
которые всегда объявлялись как триумф нацистов, проводились нечест-
ными методами.'

Я обращаюсь к третьей группе оппозиции — к церкви.
В меморандуме Бормана, направленном в декабре 1941 года всем
гаулейтерам и разосланном СС, резюмируется сущность отношения на-
цистов к христианству:

«Национал-социалистские и христианские идеи несовместимы... Если,
поэтому, в будущем наша молодежь ничего не будет знать о христиан-
стве, чьи доктрины во многом уступают нашим, христианство исчезнет
само собой.

Все влияния, которые могут ослабить или нанести ущерб народному
руководству, которое осуществляется фюрером при помощи НСДАП,
должны быть устранены: народ должен быть все более и более отделен
от церкви и ее рупора — пасторов».

Печальна летопись о преследовании церквей.

Нз обильного материала, который был представлен Трибуналу,
я позволю себе процитировать отрывок из жалобы, адресованной
Фрику в начале 1936 года.
Я цитирую:

«За последнее время половина докладов полиции касается вопросов,
связанных с церковью. У нас имеются бесчисленные петиции от кардина-
лов, епископов и других сановников церкви. Большая часть этих жалоб
касается вопросов, входящих в область юрисдикции имперского министер-
ства внутренних дел, хотя последнее не издало соответствующих правил
по этому вопросу.»

И затем после ссылки на хаос, создавшийся в результате разделения
власти между различными полицейскими организациями, в отчете гово-
рится о результатах борьбы с религией, о том, что в последнее время
случаи грубых вмешательств в церковные службы очень быстро увели-
чиваются в числе, часто вызывают необходимость вмешательства дежур-
ного полицейского наряда.

«После того, как мы отказались от резиновой дубинки, положение,
в которое мы 'ставим наших оперативных работников, которые во время

512 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

крупных беспорядков на собраниях могут быть вынуждены прибегать
к холодному оружию, является нетерпимым».

Дневник министра юстиции за 1935 год изобилует многочисленными
примерами такого рода поведения, которое поощрялось гитлеровской мо-
лодежью, руководимой подсудимым Ширахом и подсудимым Розенбергом.

Гитлеровская молодежь, число членов которой увеличилось при-
мерно с 108 000 в 1932 -году почти до 8 000 000 в 1939 году, была органи-
зована на военной основе. Тесное сотрудничество между Кейтелем и Ши-
рахом в военном воспитании этой молодежи было уже описано.

Суду уже были представлены материалы об имевшейся особой дого-
воренности между Ширахом и Гиммлером, в соответствии с которой гит-
леровская молодежь стала организацией, поставляющей членов для орга-
низаций СС. Вы не забыли слова заместителя Шираха:

«С течением лет мы хотим добиться того, чтобы немецкий мальчик
так же уверенно обращался с оружием, как с пером».

Какая ужасная доктрина!

Запугивания, убийства и преследование политических противников,
роспуск всех организаций, дающих возможность возникновению оппо-
зиции, критическим высказываниям или даже свободному выражению
своих мыслей, систематическое извращеннее воспитание молодежи и под-
готовка ее к войне — все это, однако, создает не полную картину, если
исключить преследование евреев.

«Пусть никто не будет введен в заблуждение метафизическими объ-
яснениями этих ужаснейших преступлений. То, что Гитлер сам в этом
самом городе назвал фанатической борьбой против евреев, является
неотъемлемой частью политики создания «херренфолька» — «расы гос-
под», которая должна стоять во главе Евроды и всего мира. Таким обра-
зом, истребление евреев широко популяризировалось в течение всего
периода существования нацистского режима. Оно являлось своего рода
учебной мишенью для молодежи и давало ей возможность пройти прак-
тическую школу зверств».

С приходом гитлеровцев к власти преследование евреев стало еще
более неистовым. Тогда было задумано окончательное разрешение этого
вопроса путем массовых убийств.

В книге «Майн кампф» — библии нацизма — Гитлер высказал сожа-
ление о том, что в течение последней войны для уничтожения евреев,;

не применялся отравляющий газ.

Уже в 1925 году Штрейхер заявил: «Давайте положим сегодня
начало уничтожению евреев». Возможно, что он даже раньше Гитлера,
Гиммлера и других мысленно видел уничтожение евреев, но нацисты
сначала не были готовы полностью пренебречь мировым общественным'
мнением и ограничили себя преследованием евреев и созданием для них
в Германии невыносимых условий существования. Под несмолкавший
аккомпанемент «Штюрмера» и официальной нацистской прессы проводи-
лись и поощрялись кампании преследования евреев.

Розенберг, фон Ширах, Геринг, Гесс, Функ, Борман и Фрик подали
руку Штрейхеру и Геббельсу.

Приход нацистов к власти ознаменовался бойкотом в апреле 1933 го-
да, который был только пробой по сравнению с тем, что за этим после-
довало. Он сопровождался демонстрациями и битьем оконных стекол—
акцией «зеркало», как ее называли здесь в суде.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 513

Описание типичных инцидентов дается в письменных показаниях
свидетеля Гейста, который говорит о событиях в Берлине 6 марта
1933 года. Я цитирую: «Массовые нападения на коммунистов, евреев и
на людей, подозреваемых в том, что они являлись теми или другими;

толпы членов СА, которые слонялись по улицам, избивали, грабили и
даже убивали».

В 1935 году последовали позорные нюрнбергские законы. В 1938
году в результате так называемых стихийных демонстраций, которые
были организованы по всей Германии, сжигались синагоги и было бро-
шено в концентрационные лагери 20 000 евреев. Это сопровождалось
штрафами, ариизацией имущества и приказом о ношении желтой звезды.

Цинизм этих людей и безжалостный характер их политики по отно-
шению к евреям проявился на совещании' у Геринга 12 ноября, когда при-
сутствовавшие соперничали друг с другом в предложениях методов унич-
тожения и преследования их беспомощных жертв. Ни Гитлер, ни Гим-
млер, которых сегодня они стараются обвинять, не присутствовали на
этом совещании. Кто, прочтя протокол этого совещания, может еще со-
мневаться в том, какой конец был уготован евреям в Европе?

На этом совещании Гейдрих сообщил о событиях 11 ноября, когда
по всей империи была сожжена 101 синагога, 76 были разрушены, раз-
бито 7 800 магазинов. Приблизительная стоимость стекол, которые нужно
было вставить вместо разбитых, составляла 6 000 000 рейхсмарок, и
ущерб, причиненный только одному магазину в Берлине, составлял
1 700 000 рейхсмарок. Гейдрих также сообвхил о 800 случаях ограбления,
об убийстве 35 евреев и оценил общий ущерб, причиненный собственно-
сти, мебели и товарам, в несколько сот миллионов рейхсмарок. Вы при-
помните приказ Гейдриха о погроме, включая аресты евреев и помеще-
ние их в концентрационные лагери.

Указав, что следует ожидать демонстрации в связи с убийством
чиновника германской миссии в Париже, которое имело место в ту ночь,
он дал инструкции полиции по поводу предполагаемого сожжения сина-
гог, разрушения контор и жилых домов евреев, а также о том, что по-
лиция не должна чинить препятствий демонстрантам: «Полиция должна
лишь обеспечить соблюдение инструкции». И, наконец (я цитирую):

«...во всех областях должно быть арестовано столько евреев, в особен-
ности богатых, сколько может быть размещено в имеющихся в наличии
тюрьмах. В настоящее время должны быть арестованы только здоровые
и не слишком старые мужчины. По аресте их следует связаться немед-
ленно с соответствующими концентрационными лагерями для того, чтобы
как можно скорее направить их в эти лагери».

Теперь нам известны из материалов Суда факты, касающиеся за-
хвата Нейратом и Розенбергом домов, принадлежавших евреям. Для
этого был отдан приказ ориентироваться на самых богатых.

Эти события не происходили тайно и не скрывались. Министры пи-
сали о них друг Другу и обсуждали их. Задолго до 1939 года они были
общеизвестны не только в Германии, но и во всем мире. Каждый из этих
подсудимых должен был много раз слышать рассказы, подобные исто-
рии Зольманна.

Почти каждый из них пытался получить хорошую репутацию тем,
что он помог одному или двум евреям. Вы вспомните показания о суще-
ствовании специального отдела в министерстве Геринга, созданного для

33 Нюрнбергский процесс, т. II . •

514 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

того, чтобы рассматривать протесты, и показания его свидетеля Кернера,
который •с гордостью заявил, что Геринг всегда вмешивался в эти дела,
защищая отдельных лиц. Быть может, им давало некоторое удовлетво-
рение или облегчало их совесть время от времени демонстрировать свое
влияние, освобождая какого-нибудь несчастного, который искал их за-
щиты от ужасов того режима, который они постоянно поддерживали. Но
эти лица участвовали в правительстве, которое руководило, не прини-
мая во внимание ни соображений человеческой порядочности, ни установ-
ленного закона. Нет ни одного среди них, который, будучи членом прави-
тельства, в течение этого периода не обагрил бы руки кровью своих
соотечественников.

Геринг и Фрик создали концентрационные лагери. Показания сви-
детеля Зеверинга и оглашенные документы свидетельствуют об убий-
ствах, которые там совершались в то время, когда эти два человека несли
за это непосредственную ответственность.

Даже Геринг не смог оправдать все убийства, совершенные 30 июня
1934 года. Он вместе с Гессом и Фриком несет ответственность за нюрн-
бергские законы. Протокол совещания от 12 ноября 1938 года и иници-
алы Геринга на приказе Гейдриха от 9 ноября не требуют комментариев.

Как послу в Англии Риббентропу должны были быть хорошо изве-
стны факты, хотя бы из английских газет, в то время как его заместитель
Верман признал, что имели место зверства, о которых было доложено
на совещании от 12 ноября 1938 года.

Прежний владелец его имения г-н фон Ремиц был сослан в концен-
трационный лагерь, и Риббентроп в беседе с г-ном Донно 8 декабря
1938 года выразил свое мнение относительно евреев следующим образом
(я цитирую):

«Поэтому германское правительство решило приравнять их (евреев)
к уголовным элементам населения. Собственность, которую они приоб-
рели незаконно, будет отобрана у них. Мы вынудим их жить в районах,
обычно заселяемых преступными элементами».

Гесс, который в 1933 году создал управление расовой политики,
также несет ответственность за нюрнбергские законы. На совещании
12 ноября был дан полный отчет о проведении подобных же мер против
евреев в Австрии, и вполне очевидно, что подсудимый Кальтенбруннер
как верный член партии оказал полную поддержку в проведении необ-
ходимых мер.

Доказательства относительно того, что Зейсс-Инкварт сыграл в этом
деле свою роль, уже представлены Трибуналу.

Розенберг писал «Миф XX века» и принимал активное участие
в борьбе с церковью и в проведении антисемитской политики правитель-
ства, и даже Редер в «день героев» в 1939 году говорил (я цитирую)
«о ясном и вдохновляющем призыве бороться с большевизмом и между-
народным еврейством, чью деятельность, разрушающую расы, мы доста-
точно испытали на нашем собственном народе».

Фрик как'министр внутренних дел несет ответственность за непре-
взойденные ужасы в концентрационных лагерях и за гестапо, в то время
как Франк, будучи министром юстиции в Баварии, повидимому, получал
отчеты об убийствах в Дахау. Он был главным юристом партии, членом
центрального комитета, который проводил бойкот евреев; в марте 1933 года
и в марте 1934 года он выступил по радио с заявлением, оправдывающим

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 515

расовое законодательство и уничтожение враждебных политических орга-
низаций. Он также присутствовал на совещании у Геринга.

Трибуналу не придется напоминать о роли, которую играл Штрейхер.
В марте 1938 года газета «Дер Штюрмер» начала последовательно про-
пагандировать идеи истребления евреев; первая из той серии статей,
которые должны были печататься в течение последующих 7 лет, статья,
подписанная Штрейхером, заканчивалась следующими словами (я цити-
рую): «Перед нами' чудесные времена—Великая Германия без евреев!»

Функ как вице-президент имперской палаты культуры начиная
с 1933 года принимал участие в истреблении евреев; он присутствовал
на совещании у Геринга в 1938 году, на котором, как следует помнить,
Геринг заявил, что лучше всего было бы убить 200 евреев, после чего
Гейдрвх упомянул о том, что в действительности было убито всего 35
евреев.

Шахт лично признает, что уже во второй половине 1934 года и пер-
вой половине 1935 года он убедился в том, что он был неправ, предпо-
лагая, что Гитлер придаст более умеренный характер «революционным»
силам нацизма. Он признал также, что пришел к выводу, что Гитлер ни-
чего не предпринимал для того, чтобы прекратить эксцессы отдельных
членов партии или партийных групп, проводя «политику террора». Тем
не менее он остался на своей должности и принял золотой значок пар-
тии в январе 1937 года, когда фон Зльц отказался от него.

Ширах подтвердил свою роль в том, что молодое поколение Герма-
нии росло ярыми антисемитами. Он не может уклониться от ответствен-
ности за то, что обучал молодежь запугивать евреев, преследовать цер-
ковь, готовиться iK войне. Это растление детей, быть может, является
самым гнусным из преступлений нацистов.

Заукель, который вступил в партию в 1921 году, занял пост гау-
лейтера Тюрингии. Он не мог не знать о преследовании церкви, проф-
союзов, других политических партий и евреев в этой весьма важной
области империи, и есть все основания предполагать, что он оказывал
полную поддержку этой политике и тем самым завоевал себе положение
в нацистском кругу.

Папен и Нейрат были в состоянии, конечно, лучше, чем кто-либо
другой из подсудимых, оценить эту политику, поскольку именно их
политические коллеги подвергались преследованию; так, например,
несколько человек из собственного штата Папена были убиты, а сам он
арестован и едва остался в живых.

Отношение Нейрата к евреям явствует из его речи, произнесенной
в сентябре 1933 года (я цитирую): «Пустые разговоры на тему о чисто
внутренних делах страны, как, например, о еврейском вопросе, очень
скоро прекратятся, когда каждый поймет, что необходимое наведение
норядка в общественной жизни должно временно повлечь в отдельных
случаях личные лишения и нужду, но что тем не менее это поможет
установлению непоколебимой власти правосудия в закона в Гер-
мании»...

...Никто из них не мог не знать того, что было известно всему миру,
но в то же время никто из них не заявлял, что он резко протестовал про-
тив этого режима зверств и террора. Все эти люди продолжали оста-
ваться на своих постах в правительстве и занимать ответственнейшие
должности.

33"

516 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Каждый из нюх на своем посту служил злому делу, конечная цель
которого была так хорошо им известна, насаждал доктрины зла, кото-
рые являлись важным условием для достижения этой цели...

...Моралисты могут спорить относительно того, что является самым
большим преступлением с точки зрения морали, но это, вероятно, следо-
вало бы сказать с самого начала. Некоторые заявляют, что не существует
такого преступления, как преступление против мира, и те плоские фило-
софы, которые на данном суде или, сидя в мягких креслах, где-нибудь
в другом месте подвергают сомнению правомочность данного судебного
разбирательства, много говорили именно в этом разрезе. О том, насколько
основательна эта аргументация, я скажу сейчас несколько слов. Однако
необходимо ясно себе представить, что эти подсудимые обвиняются так-
же в обыкновенных убийствах.

Это обвинение само по себе заслуживает высшей меры наказания, и
включение этого обвинения в совершении преступлений против мира
в Обвинительное заключение не может увеличить наказание, которое и
без того может быть вынесено этим людям.

Что же, тогда включение этого вопроса в Обвинительное заключе-
ние является лишь моментом чьей-то личной воли?

Мы считаем, что это не так и главным образом потому, что здесь
на карту поставлено нечто гораздо ^ольшее, чем судьба этих людей. Не'-1
преступление ли, заключающееся в развязывании войны, является
одновременно целью и источником других преступлений — преступлений
против человечности, военных преступлений и обыкновенных убийств?

Это происходит тогда, когда люди обращаются к тотальной войне
как к орудию политики, преследующей агрессивные цели'. Кроме того,
если мы рассмотрим это преступление, преступление против мира,
отдельно, то увидим, что оно явилось причиной смерти в бою 10 миллио-
нов человек и привело на край гибели всю духовную и материальную
культуру нашей цивилизации. Хотя и ничем нельзя усилить ту меру нака-
заная, которая может быть определена для этих лиц, все же основная
задача этого процесса заключается в том, чтобы навсегда установить,
что международное право имеет силу, которая вытекает из самой ero
сущности, объявить войну преступлением и покарать тех, кто подстрекает
к ней свои государства. Я еще вернусь к вопросу о праве, но прежде
разрешите мне сослаться на факты... .

...Обзор, представленный защитниками, обходит молчанием два
факта, имеющих первостепенное значение в этом деле, а именно, что уже
со времени появления «Майн кампф» все цели политики нацистов сво-
дились к территориальной экспансии, агрессии, господству и что демокра-
тическим державам приходилось иметь дело с Германией, которая вне
зависимости от отдельных неискренних заверений в мирных намерениях
ставила перед собой именно эти' основные цели. Если вообще могла итти

речь о мире, то он был возможен лишь за счет Германии. И зная, что'
эта цена не должна и не может быть уплачена добровольно, немцы реши-
лись обеспечить мир 'силой.

Одновременно с психологической подготовкой германского народа
к войне проводились необходимые меры для перевооружения. На совеща-
нии' 23 ноября 1939 г. Гитлер в следующих выражениях резюмировал
события этого периода: «Я должен был перестроить все, начиная с на-,
родных масс и кончая вооруженными силами. Прежде всего, внутренняя

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 517

перестройка — искоренение очагов разложения и пораженческих идей,
воспитание в духе героизма. Проводя внутреннюю реорганизацию, я на-
чал одновременно осуществление второй задачи — освобождение Герма-
нии от ее международных обязательств. Выход из Лиги наций и уход
с конференции по разоружению...

После этого приказ о перевооружении... В 1935 году введение обя-
зательной воинской повинности. После этого ремилитаризация Рейн-
ской зоны». )

Заговорщики намеревались прежде всего избавиться от политиче-
ских уз, которые мешали проведению перевооружения. В октябре 1933 го-
да Германия вышла из Лиги наций, а в мае 1935 года отказалась
от тех пунктов Версальского договора, которые касались вооружения, и
сообщила миру о создании военно-воздушных сил, большой регулярной
армии и установлении обязательной воинской повинности. Был создан
имперский совет обороны, и уже 26 апреля 1935 г. состоялось второе
заседание его рабочего комитета с участием представителей из каждого
отдела.

Трудно поверить, не правда ли, что, читая протоколы этих совеща-
ний, как они это должны были делать, Нейрат, Фрик, Шахт, Геринг,
Редер, Кейтель и Иодль (причем последние двое обычно присутствовали
на совещаниях) могли предполагать, что режим не намеревается вести
войну. В экономической сфер? Шахт, будучи уже президентом имперского
банка и министром экономики, был назначен в мае 1935 года генераль-
ным уполномоченным по вопросам военной экономики. Это назначение
должно было держаться в полном секрете. Свои заслуги в этом отноше-
нии он прекрасно сформулировал сам: «Возможно, что ни один банк
в мирное время не проводил такой смелой кредитной политики, как это
делал имперский банк с момента захвата власти национал-социалистами.
Однако с помощью этой кредитной политики Германия создала непрев-
зойденное вооружение, и это вооружение, в свою очередь, позволило
добиться достигнутых нами результатов».

Речь Шахта от 29 ноября 1938 г. не кажется пустым бахвальством,
когда рассматриваешь ее в связи с отчетом его заместителя — докумен-
том, представленным в качестве доказательства. Этот отчет свидетель-
ствует о том, что под руководством Шахта 180000 промышленных пред-
приятий было осмотрено с целью установления их григодности для
военных целей. Были разработаны экономические планы о производстве
основных 200 видов материалов. Система военных заказов была пересмо-
трена, был разрешен вопрос о распределении угля, горючего для моторов
и энергии, 248 000 000 рейхсмарок было затрачено на одно лишь строи-
тельство складских помещений, были разработаны планы эвакуации
квалифицированных рабочих и военных материалов из зон военных дей-
ствий, 80 000 000 продовольственных карточек военного времени были
напечатаны и разосланы на места; кроме того, была подготовлена особая
картотека на 20 000 000 квалифицированных рабочих с указанием их
профессии.

Самая детальная и тщательная подготовка, о которой говорится
в этом отчете, проводилась не без ведома всех членов правительства;

нельзя найти более наглядного доказательства наличия общей цели,
а также доказательства и того, что об этой цели, связывавшей все ведом-
ства в государстве, было известно, чем протокол второго заседания импер-

518 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

ского совета обороны, состоявшегося 25 июня 1939 г. под председатель-
ством подсудимого Геринга — уполномоченного по проведению четырех-
летнего плана.

Подсудимые Фрик, Функ, Кейтель и Редер присутствовали на этом
заседании, а Гесс и Риббентроп послали на него своих представителей.

Методическая детальность планов, которые разрабатывались, и про-
ведение подготовки рабочей силы с расчетом на использование рабочих
из концентрационных лагерей и несчастных рабов из протектората
являются красноречивым свидетельством масштабов той борьбы, кото-
рую, как этим лицам уже было известно, Германия собралась начать.

Вопросами проведения перевооружения занимались главным обра-
зом подсудимые Геринг, Шахт, Редер, Кейтель и Иодль, но другие также
принимали в этом участие, каждый в своей области. Розенберг, Ширах
и Штрейхер — в области образования, Дениц — в подготовке подводного
флота, Нейрат и Риббентроп — в области внешней политики, Функ и
Фриче занимались вопросом реорганизации пропаганды и системы полу-
чения последних известий до тех пор, пока первый из них не заменил
Шахта и не стал сначала министром экономики, а в сентябре 1938 года
генеральным у полномоченным» по вопросам экономики. Как уполномочен-
ный Функ нес ответственность за обеспечение экономических условий для
производства промышленности вооружения в соответствии с требова-
ниями верховного командования. Фрик как чрезвычайный имперский
уполномоченный по администрации империи вместе с Функом и 'Кейтелем
вошел в состав «коллегии трех», занимавшейся планированием подго-
товки и декретов на случай войны. Нет необходимости для оценки дея-
тельности, связанной с перевооружением, приводить какие-либо другие
цитаты, кроме слов самого Гитлера из меморандума, который, как заявил
Иодль, был написан самим Гитлером в течение двух ночей и который был
им послан подсудимым Редеру, Герингу и Кейтелю. В этом меморандуме
от 9 октября 1939 г. Гитлер полностью опровергает показания этих под-
судимых, заявлявших, что Германия никогда не была в достаточной сте-
пени подготовлена к войне (я цитирую):

«Обучение нашего народа использовать свою мощь в военных целях
проводилось таким образом, что, по крайней мере, в течение короткого
времени никак невозможно добиться значительных улучшений».

И далее:

«Военное снаряжение германского народа, по крайней мере, в отно-
шении огромного количества германских дивизий, в настоящее время
больше по количеству и лучше по качеству, чем в 1914 году, а само ору-
жие, с точки зрения его устройства в настоящее время, — гораздо более
современное, чем оружие любой другой страны мира.

Германское оружие только что доказало свои высокие боевые каче-
ства в победоносной кампании'. Что касается моши вооружения других
стран, то она еще не была продемонстрирована. В настоящее время по
некоторым видам вооружения Германии принадлежит совершенно не-
оспоримое превосходство».

И далее, говоря о боеприпасах, которыми располагает Германия
после окончания польской кампании, он пишет:

«Нет доказательств, которые бы могли подтвердить, что в мире
имеется страна, обладающая в целом лучшими боеприпасами, чем гер-
манская империя. Военно-воздушный флот в настоящее время в числен-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 519

ном 01 ношении является 'самым сильным в мире. Противовоздушная
артиллерия не имеет себе равной в мире».

Это было практическим результатом шестилетнего интенсивного во-
оружения, которое проводилось за счет и с ведома всего германского
народа.

' Тем временем молодежь Германии воспитывалась и муштровалась
для войны в полувоенных формированиях и затем, по достижении при-
зывного возраста, призывалась для прохождения интенсивной трени-
ровки. Это проводилось по всей Германии наряду с огромной работой
в области экономической подготовки. Можно ли поверить тому, что никто
из этих лиц не догадывался, точнее говоря, не знал о целях этих громад-
ных усилий.

Если действительно кто-нибудь из них и сомневался, то успешные
действия, в которых, если говорить словами одного из свидетелей по делу
Нейрата, «нацисты пожинали лавры без войны путем успешно проводи-
мой практики обмана и внезапности», должны были открыть им глаза:

Первым шагом явился захват Рейнской зоны, и этот метод стал затем
образцом для проведения доследующих агрессивных действий. 21 мая
1935 г. Гитлер дал торжественные заверения в том, что условия Версаль-
ского и Локарнского договоров неуклонно соблюдаются. Еще тремя неде-
лями раньше, в день заключения франко-советского пакта, который
позже был использован в качестве формального оправдания для реокку-
пации Рейнской области, а также послужил оправдательным аргументом
на данном процессе, была издана первая директива начальникам раз-
личных родов войск. Подсудимый Иодль, быть может, обратив внимание
на важность этой даты, пытался убедить Трибунал в том, что его первое
признание относительно того, что «операция Шулунг» касалась оккупации
Рейнской области, было неправильным и что этот термин относится
к каким-то военным экскурсиям в Тироль. Однако еще 26 июня он сам
обратился к рабочему комитету имперского совета обороны с речью
относительно планов новой оккупации и сообщил, что оружие, снаряже-
ние, знаки различия и серая полевая военная форма уже находятся
в складах на этой зоне, где хранятся под большим секретом. Может ли
кто-нибудь, кто будет читать эти слова, сомневаться в том, что эта опе-
рация продолжалась в течение, по крайней мере, семи недель.

Любой из представителей неисчислимых департаментов, который при-
сутствовал на этом совещании 26 июня 1936 г. и слушал замечания Иодля,
или тот, кто впоследствии читал протоколы совещания, знал, чего следует
ожидать. 2 марта были отданы последние приказы; они были переданы
военно-морскому флоту на четыре дня позже.

Подсудимые Кейтель, Иодль, Редер, Фрик, Шахт и Геринг все вместе
принимали участие во всех необходимых оперативных мероприятиях,
и если подводные лодки действовали в соответствии с инструкциями от
6 марта, то к их числу следует также отнести и подсудимого Деница.

С самого начала вы можете заметить, что был разработан общий
план каждой стадии, причем таким образом, как он мог быть разработан
лишь в том случае, если каждый из этих людей сыграл в его составлении
свою, соответствующую роль.

Первый период — период видимого спокойствия, во время которого
заключались договоры, давались заверения, произносились торжествен-
ные заявления о дружбе, в то время как под прикрытием этого «Аусланд-

520

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

организацией», руководимая Гессом и Розенбергом, начала свою под-
рывную и разрушительную деятельность. Жертва вводилась в заблужде-
ние открытыми обещаниями и ослаблялась тайными методами воздействия.
Затем принималось решение о нападении и убыстрялся темп военной
подготовки.

Если жертва начинала проявлять признаки недоверия, количество
заверений в дружественных намерениях удваивалось.

Тем временем наносились последние штрихи на творение, созданное
в результате деятельности пятой колонны. Затем, когда все уже было под-
готовлено, подбирался, как говорил Гитлер, так называемый «пропаган-
дистский повод для начала войны», фабриковались пограничные инци-
денты, угрозы и оскорбления сменяли красивые слова, и делалось все для
того, чтобы запугать жертву и привести ее в 'состояние покорности. Нако-
нец, наносился неожиданный удар без всякого предупреждения. План
изменялся в деталях от случаю к случаю, но по существу он оставался
неизменным; вновь и вновь повторялся этот же метод предательства,
запугивания и убийств. »

Следующей жертвой агрессии явилась Австрия. Прежде всего нацисты
в 1934 году подстроили убийство Дольфуса. После того как были пред-
ставлены доказательства по делу подсудимого Нейрата, остается мало
сомнений в том, что план убийства был задуман в Берлине и разработан
Габихтом и Гитлером за какие-нибудь шесть недель до этого. Провал
этого путча сделал необходимым приспособление по времени и обстоя-
тельствам, и в соответствии с этим в мае 1935 года Гитлер дал завере-
ния Австрии в мирных намерениях.

В то же время подсудимый Папен был послан в Австрию для того,
чтобы подорвать основы австрийского правительства. После оккупации
Рейнской области следующей на очередь была поставлена Австрия, но
Гитлер все еще не был готов; именно этим объясняется заключение тор"
жественного соглашения в июле 1936 года. К осени 1937 года в сообще-
ниях Па пена говорилось о наличии определенного прогресса, и поэтому
на так называемом «Совещании Госсбаха» был оглашен этот план. Однако
необходима была некоторая отсрочка для удаления военачальников из
армии; в феврале 1938 года Папен вместе с Зейсс-Инквартом закончили
разработку плана, тогда как Гитлер, Риббентроп и Кейтель запутывали
Шушнига, заманив его в Берхтесгаден.

Вскоре после этого наступила конечная фаза, Геринг сыграл свою
роль з Берлине. Подсудимые Геринг, Гесс, Кейтель, Иодль, Редер, Фрик,
Шахт, Папен и Нейрат все были осведомлены об этом заговоре в отно-
шении Австрии, причем Нейрат и Папен знали об этом плане с самого
начала.

За исключением Геринга, каждый из подсудимых пытался оправ-
даться тем, что якобы не знал об этом, — это утверждение может пока"
заться лишь смешным в свете имеющихся документов. ;

Никто из них не заявлял, что протестовал против этого, и все они
продолжали оставаться на своих постах.

План в отношении Чехословакии уже был готов к тому времени: он .
обсуждался на так называемом «Совещании Госсбаха» в ноябре 1937 года,
через три недели после Мюнхенского соглашения был отдан приказ о под-

готовке к вторжению, и 15 марта 1939 г., после того как президент Гаха
был соответствующим образом запуган Гитлером, Риббентропом, Герин-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 521

гом и Кейтелем, Прага была оккупирована, и Нейрат и Фрик установили
там протекторат. >

Вы помните поразительное признание Геринга в том, что хотя он
действительно угрожал подвергнуть Прагу бомбардировке, он, однако,
никогда фактически не намерен был этого делать. Риббентроп, повиди-
мому, также считал, что в дипломатии допустима любая ложь. Теперь
была подготовлена арена для операций против Польши. Согласно объ-
яснению Иодля (я цитирую):

«Разрешение чешского конфликта присоединением Чехословакии
округлило территорию великой Германии' таким образом, что это сделало
возможным рассматривать польскую проблему в свете более или менее
благоприятных стратегических предпосылок». Теперь наступил тот под-
ходящий момент, когда, говоря словами Гитлера:

«Германия должна разделаться с двумя своим» ненавистными вра-
гами — Англией и Францией».

И вслед за этим начала проводиться политика, изложенная Риббен-
тропом в январе 1938 года (я цитирую):

«Создание в строгом секрете, но с подлинным упорством коалиции
против Англии».

Однако в отношении Польши германское министерство иностранных
дел уже за месяц до Мюнхенского соглашения дало следующее указание
Риббентропу: «Неизбежно, что отказ Германии' от завоевательных планов
на юго-востоке и обращение ее к востоку и северо-востоку должно заста-
вить поляков насторожиться.

Дело в том, что после разрешения чешского вопроса все будут счи-
тать, что следующей на очереди будет Польша. Но чем позднее это пред-
положение войдет в международную политику как определяющий фактор,
тем лучше. Однако в этом отношении важно в настоящее время проводить
германскую политику под хорошо известными и оправдавшими себя ло-
зунгами права на автономию и расовое единство. Все другое может быть
интерпретировано как откровенный империализм с нашей стороны и по-
родит сопротивление нашему плану со стороны Антанты, которое начнется
гораздо раньше и в более энергичной форме, чем то, которому могут
противостоять наши силы».

Поэтому теперь были вновь повторены обычные заверения, и Гитлер
и Риббентроп вновь и вновь выступали с самыми «чистосердечными» за-
явлениями.

Тем временем предпринимались обычные меры, и вслед за совеща-
нием от 23 мая 1939 г., которое Редер охарактеризовал как академиче-
скую лекцию на тему о войне, была проведена окончательная военная,
экономическая и политическая подготовка для войны против Польши, —
и в назначенное время война началась.

«Победителя позднее не спросят о том, говорил ли он правду. В раз-
вязывании и ведении войны имеет значение не правда, а победа».

Это были слова Гитлера, но эти люди всякий раз и на каждой стадии
повторяли и употребляли эти слова. Эта доктрина являлась краеуголь-
ным камнем нацистской политики. Шаг за шагом заговорщики достигли
решающей стадии и бросили Германию в борьбу за установление господ-
,ства в Европе и принесли всему миру неописуемые страдания. Ни один
из этих подсудимых не выступал против режима. Никто из них, за исклю-
чением Шахта, к значительной роли которого в создании нацистского

Й22___________ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ_____________

чудовища я возвращусь позднее, не ушел в отставку, и даже он продол-
жал разрешать нацистскому правительству использовать свое имя.

После того как была оккупирована Норвегия, ход войны вскоре
показал, что военные цели Германии и интересы ее стратегии будут дости-
гаться путем дальнейшей агрессии.

Я не намерен сейчас занимать время для того, чтобы вновь касаться
различных этапов их действий. Как заявил Гитлер на совещании в ноябре
1939 года: •

«Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет значения.
Никто не будет сомневаться в том, что когда мы победим, мы не будем
говорить о нарушении нейтралитета, как это было в 1914 году».

Норвегия и Дания были оккупированы. Ни тогда, ни сейчас ничего
не было представлено для оправдания оккупации Дании, но со стороны
подсудимых были сделаны самые энергичные попытки в ходе этого про-
цесса для того, чтобы доказать, что вторжение в Норвегию было пред-
принято лишь потому, что немцы были уверены, что союзники имели то
же самое намерение. Даже если бы это было правдой, это не могло бы
послужить Ответом. Но германские документы совершенно опровергают
предположения о том, что именно по этой причине немцы нарушили си-
лой нейтралитет Норвегии, Гитлер, Геринг и Редер еще в ноябре 1934 го-
да договорились о том, что (я цитирую):

«Никакая война не могла бы проводиться, если бы военно-морской
флот не смог обеспечить безопасность импорта руды из Скандинавии».

Поэтому как только приблизился период битвы в Европе, 31 мая
1939 г. с Данией был заключен пакт о ненападении, последовавший за
обычными заверениями, которые были уже даны Норвегии и Дании за
месяц до этого.

С началом войны Норвегии были даны дальнейшие гарантии, за ко-
торыми 6 октября последовали еще новые заверения. Через четыре дня
после этих заверений Гитлер обсуждал с Редером скандинавскую
проблему и свои политические намерения в отношении северных госу-
дарств, которые отражены в дневнике адмирала Асмана следующим »;

образом.

«Северогерманское сообщество с ограниченным суверенитетом и
в полной зависимости от Германии». 9 октября, через три дня после его
последних заверений, в своем меморандуме для информации Редера,
Геринга и Кейтеля, Гитлер писал об огромной опасности блокирования
союзниками выхода для подводных лодок между Норвегией и Шотлан-
дией и о вытекающей отсюда важности «создания баз для подводных
лодок помимо тех, которые имеются в Германии».

Характерно, что уже на следующий день Дениц представил отчет
о сравнительных преимуществах различных баз Норвегии, после того
как он обсудил этот вопрос за шесть дней до этого с Редером. Стратеги-
ческие преимущества были очевидны для всех этих лиц, и неискренние
заявления защиты о том, что вторжение в Норвегию было предпринято
лишь потому, что ожидалось вторжение со стороны союзников, полностью
разоблачается после рассмотрения заявлений, содержащихся в меморан-
думе Гитлера, в абзаце, предшествующем тому, который я только что
цитировал (я снова цитирую): .

«Если только не появятся совершенно непредвиденные факторы, в бу-
дущем следует продолжать заверения в уважении их нейтралитета. Про-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 523

должение торговли между Германией и этими странами кажется воз-
можным даже в условиях затяжной войны».

8 то время Гитлер еще не предвидел угрозы со стороны союзников.
Розенберг и заместитель Геринга Кернер еще в июне установили
связь с 'Квислингом и Хагелином, и из последующего отчета Розенберга
явствует, что Гитлера все время держали в курсе событий. В декабре на-
стало время составлять планы, и соответственно на совещании между
Гитлером и Редером было принято решение проводить подготовку к втор-
жению. Вскоре после этого Кейтелем и Иодлем были изданы необходи-
мые директивы, и через определенное время, поскольку это вызывалось
необходимостью, в проведение подготовки включились Геринг, Дениц, и
Редер.

9 октября, как я уже упоминал, Гитлер был вполне уверен в том, что
северным государствам не грозит никакая опасность со стороны союзни-
ков. Все упоминавшиеся здесь отчеты разведывательной службы даже
в самой отдаленной степени не подтверждают того, что предполагаемое
вторжение основывалось—это звучит смехотворно—на необходимости
самозащиты.

Верно, что в феврале 1940 года Редер указал ему на то, что в случае
оккупации Норвегии' Англией возникает угроза поставкам руды из Шве-
ции в Германию; однако 26 марта он сообщил, что в связи с прекраще-
нием русско-финского конфликта нельзя более 'считать серьезной угрозой
высадку союзников. Тем не менее он предложил, чтобы вторжение, по
поводу которого были уже изданы все директивы, было проведено в сле-
дующее новолуние, 7 апреля. Интересно отметить, что в личном военном
дневнике Редера, подписанном им самим и начальником его оператив-
ного отдела, содержится подобное же мнение, причем запись сделана за
четыре дня до этого.

Если бы понадобились дальнейшие доказательства того, что при про-
ведении вышеуказанных мероприятий совершенно не принималась во вни-
мание возможность вмешательства со стороны Запада, их можно было бы
обнаружить в телеграммах германского посла в Осло и германского
посла в Стокгольме, а также германского военного атташе в Стокгольме,
в которых германскому правительству сообщалось, что скандинавские
правительства, нисколько не беспокоясь о вторжении со стороны британ-
цев, опасаются, что именно немцы собираются произвести нападение.

Возможно, замечание, сделанное Иодлем, и его записи в дневнике от
марта о том, что «Гитлер все еще ищет предлог», неуклюжие попытки Ре-
дера объяснить, что это замечание относится к содержанию дипломатиче-
ской ноты, которая должна была быть послана, и уверения Риббентропа
относительно того, что ему сообщили об этом вторжении всего лишь за
день или за два перед тем, как оно произошло, более чем что-либо иное
позволяют сделать вывод о лживости этого защитительного аргумента. Еще
раз все эти люди, каждый в своей сфере деятельности, сыграли заранее
назначенные им роли, главным образом, разумеется, Розенберг, который
прокладывал путь, Геринг, Редер, Кейтель, Иодль и Риббентроп, которые
проводили в жизнь необходимые оперативные мероприятия. Никто из
них даже не протестовал. Даже Фриче приводит в качестве единствен-
ного аргумента в свою защиту, что ему очень долго ничего не сообщали
до самого момента, когда он, как обычно, должен был произнести речь по
радио. Он даже не говорит о том, что протестовал. Вновь в нарушение

524

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

всех договоров и гарантий было предпринято безжалостное вторжение на
территорию двух стран лишь потому, что со стратегической точки зре-
ния было желательно получить норвежские базы и обеспечить за Герма-
нией скандинавскую руду. Так продолжалось и в дальнейшем. Югосла-
вия, судьба которой была определена еще до начала войны, Греция и
затем Советская Россия. Из меморандума Гитлера, изданного спустя
шесть недель ', явствует, что подпись Риббентропа ничего не стоила. Гит-
лер замечает (я цитирую):

«Все стороны в течение последних лет показали, насколько ничтожно
значение договоров о дружбе»...

...Тогда2 и были изданы первые директивы по поводу нападения
в другом направлении — против Советской России. Совершенно досто-
верно, — и это следует отметить как интересное явление, — что в данном
случае целый ряд подсудимых выступил с возражениями. При' наступле-
нии на маленькую Норвегию возражений не возникало: там не угрожала
никакая опасность. При захвате мужественных Нидерландов и Бельгии
имело место счастливое единодушие. Теперь, однако, речь шла о враге, :

который мог зажечь страх в сердце забияки. Возражения подсудимых ,:

основывались, конечно, исключительно на соображениях военного харак-
тера, хотя Редер и говорит, что в своих возражениях он руководствовался
сознанием той моральной несправедливости, которую повлекло бы за 'со-
бой нарушение германо-советского договора. Решать должны вы. Эти
угрызения совести со стороны подсудимого, которые могли бы найти себе
прекрасное применение при целом ряде других случаев, нашли свое вы-
ражение лишь в инциденте, когда один из подчиненных ему офицеров
захотел жениться на женщине сомнительной репутации. :

Дело в том, что к тому времени уже многие из этих людей начинали
предвидеть недоброе. Сопротивление, оказываемое Великобританией, за-
ставило их призадуматься. Не вступит ли Гитлер в борьбу с еще одним
противником, которого он не в 'силах победить? Однако после того как
решение уже было принято, все они взялись за выполнение своих обязан-
ностей и играли предназначенные им роли с обычным пренебрежением
к законам морали, простой порядочности.

Ни в едином случае началу военных действий не предшествовало
официальное объявление войны... Сколько тысяч безвинных и беззащит-
ных мужчин, женщин и детей, спавших в своих постелях в счастливой
уверенности в том, что их страна находится и будет находиться в со-
стоянии мира, были внезапно перенесены в иной мир смертью, которая
без всякого предупреждения упала на них с неба. В какой мере отли-
чается вина этих людей от вины простого убийцы, который бесшумно под-
крадывается к своим жертвам, чтобы убить их и забрать себе их пожитки?

Как явствует из документа, в каждом отдельном случае мероприя-
тая проводились в соответствии с общим планом. Нападение должно было
быть проведено «блитцартигшнель» — без предупреждения, с быстротой;
молнии: Австрия, Чехословакия, Польша. Редер повторял директивы Keй-
теля по поводу «нанесения тяжелых ударов без предупреждения»: Дания,
Норвегия, Бельгия, Голландия, Россия. Как заявил Гитлер в присут
ствии многих из этих людей:

* После германо-советского договора от 23 августа 1939 г.—Составители..]
2 В конце 1940 года.—Составители. :

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 525

«Соображения по поводу того, справедливо это или нет и соответ-
ствует ли это имеющимся соглашениям, не имеют к этому никакого отно-
шения».

Убийство солдат во время войны оправдывается как международ-
ными, так и местными законами лишь в тех случаях, если сама война
носит законный характер. Если же война является незаконной не только
как война, начатая без каких-либо предупреждений или объявлений,
совершенно ясно, что убийства во время такой войны не могут быть
ничем оправданы и что подобные убийства ничем не отличаются от
убийств, совершаемых стоящими вне закона разбойничьими бандами.

Все эти люди знали об этих планах на той или иной стадии их раз-
вития. Каждый из них молчаливо соглашался с тактикой их проведения,
прекрасно зная о том, что они должны были означать для человеческих
жизней. Как теперь может кто-либо из них заявлять о том, что он не яв-
лялся соучастником жесточайших убийств, получивших столь широкое
распространение?

Сейчас, однако, я занимаюсь не вопросом об убийствах, уже одного
совершения которых вполне достаточно для осуждения этих людей,
а преступлениями против мира. С вашего разрешения я хотел бы ко-
ротко рассмотреть этот вопрос с правовой точки зрения в связи с тем, что
правительство его величества придает большую важность точному опре-
делению этого понятия и, насколько я понимаю, все Главные обвинители
придают этому вопросу также большое значение.

Выдающаяся речь от имени защиты совершенно недвусмысленна: ее
целью было доказать, что несмотря на то, что пакт Бриана—Келлога и дру-
гие международные декларации рассматривали агрессивную войну как
незаконный акт, они не объявляли ее преступной. В качестве подтвержде-
ния заявляли, что эти соглашения и не могли признать агрессивную войну
преступной, так как это противоречило бы суверенным правам государств,
и что во всяком случае вся система запрещений войны рухнула перед
началом второй мировой войны и перестала быть законом; далее, здесь
утверждали, что все эти соглашения не принимались всерьез многочислен-
ными юристами и журналистами, мнения которых здесь цитировались, и
вообще не предназначались для того, чтобы их рассматривали серьезно,
так как они даже не предусматривали разрешения проблемы мирного
изменения статус-кво.

Что касается самого Парижского пакта, защита утверждает, что во-
обще не может быть и речи о преступном или даже незаконном наруше-
нии Парижского пакта, так как по этому пакту всем государствам, вклю-
чая Германию, самим разрешалось устанавливать, имеют ли они право
начать войну в целях самозащиты. "И, наконец, утверждалось, что госу-
дарство вообще не может нести уголовной ответственности, а на случай,
если это положение не будет принято, утверждалось, что преступление
(?ыло совершено германским государством в целом, а не отдельными его
членами, потому что в германском государстве, которое повело эту войну
против всего мира, не существовало воли отдельных лиц, а была лишь
одна верховная, не подвергающаяся контролю окончательная воля —
воля его диктатора — фюрера.

Господин председатель, возможно, для меня было бы достаточно
указать, что вея эта цепь аргументов не относится к существу дела и не
может быть заслушана данным Трибуналом, так как содержание их про-

526

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

тиворечит Уставу. Устав безоговорочно устанавливает, что планирова-
ние, — я подчеркиваю слово планирование, — подготовка и развязыва-
ние агрессивной войны или ведение войны агрессивной или нарушающей
международные договоры, соглашения и гарантии, являются преступле-
нием, подсудным настоящему Трибуналу. Поэтому очевидно, что един-
ственная возможность для подсудимого избежать ответственности за-
ключается в том, чтобы убедить настоящий Трибунал, что эти войны не
были агрессивными войнами и не велись в нарушение договоров. Этого
им сделать не удалось, и, поскольку это так, возникает вопрос, какова же
цель тех аргументов, которые были здесь выставлены от имени этих под-
судимых? Ставят ли они своей целью оспорить правомочность Трибунала
рассматривать эти вопросы? Или, быть может, что более вероятно, эта
аргументы представляют собой политическое воззвание, обращенное
к какой-то находящейся вовне аудитории, на которую легче произвести
впечатление жалобами на то, что подсудимых судят здесь на основании
применения обратной силы закона?

Что бы ни являлось целью приведения этих доводов, весьма важно,
чтобы они не были оставлены без опровержения, Я стремлюсь не зани-
мать напрасно время Трибунала, повторяя то, что я уже сказал в 'своей
вступительной речи по поводу изменений, возникших в понимании тер-
мина «война» в международном праве, происшедших в разультате заклю-
чения целого ряда договоров и в особенности общего договора об отказе
от войны. Я уже указывал, что этот договор, подписанный большим чис-
лом стран, чем любой другой международный договор, создал новые по-
ложения международного права, торжественности и ясности которых
могут позавидовать другие договоры. Я также утверждал, что коренные
изменения, которые они повлекли за собой, — и это чрезвычайно важно,
хотя, в сущности, еще в период средневековья умели проводить грань
между справедливыми и несправедливыми войнами, — нашли свое отра-
жение в весьма весомых декларациях правительств и государственных
деятелей. Я утверждаю, что эти положения международного права объ-
явили незаконным обращение к войне в нарушение договоров, они также
предусматривали, что при нарушении закона, которое влечет за собой ги-
бель миллионов и прямое посягательство на самые основы цивилизации,
перестает существовать различие между беззаконием и преступлением.
Я не хочу также занимать время Трибунала, подробно отвечая на вею-
эту, если. мне будет позволено ее так назвать, странную цепь правовых
аргументов, выдвинутых защитой, как, например, на утверждение о том;

что договор не имеет силы, которую ему придали подписавшие его страни-
ца том основании, что во многих кругах этот договор принимался с недо
верием и цинизмом. '

Для обычного правового мышления еще более странным представ-
ляется тот довод, что во всяком случае этот договор, так же как и другие?
договоры и гарантии, заключенные впоследствии, потерял свою законную
силу в 1939 году в связи с тем, что к этому времени распалась вся система-
коллективной безопасности. В качестве примера распада этой системы"
приводился тот факт, что в 1939 году Соединенные Штаты объявили себ)Г
нейтральным государством, как будто бы Соединенные Штаты находи»'
лись под каким-то обязательством законного характера действовать ина-
че. Но какое значение имеет сейчас тот факт, что система, которая долж-
на была укрепить эти договоры и предотвратить и покарать преступное

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 527

обращение к войне, потерпела крах? Разве агрессивные действия Японии
и Италии, двух других стран, вовлеченных в заговор оси, за которыми
последовала агрессия Германии против Австрии и Чехословакии, лишили
эти соглашения их законной и обязательной силы просто потому, что эти
преступления увенчались временным успехом? С каких пор цивилизован-
ным миром был принят тот принцип, что в случае, если преступник вре-
менно избежал наказания, не только закон теряет свою обязательную
силу, но и само преступление получает законное основание?

Следует, между прочим, отметить, что как в случае японской, так и
в случае итальянской агрессии совет и ассамблея Лиги наций рассматри-
вали эти действия как нарушение Устава Лиги наций и всеобщего до-
говора об отказе от войны и что в обоих случаях были изданы декреты
о применении санкций. Возможно, что полицейские не действовали' так
эффективно, как этого хотелось бы. Но это уже вина полицейских, а не
закона.

Однако, не удовлетворяясь тем поразительным утверждением, что
агрессоры отменили закон против агрессии путем совершения самой
агрессии ввиду нежелания миролюбивых государств браться за оружие
для борьбы с направленными против них шантажом и попытками запу-
гать, подсудимые подняли вопрос о самозащите. Они, правда, не реша-
лись утверждать, что эти войны являлись оборонительными войнами.
Так далеко не зашел даже Геббельс в своих самых диких измышлениях,
но, поскольку Парижский пакт не только сохранял право государств на
самозащиту, но также и суверенное право каждого государства опреде-
лять, можно ли при данных обстоятельствах оправдать самозащиту, как
повод к войне, то, по их мнению, он вообще не содержит в себе никаких
обязательств правового характера. Мы категорически утверждаем, что
это совершенно ложный аргумент. Действительно, в декларациях, издан-
ных до и во время подписания и ратификации Парижского пакта, само-
защита не только была признана неотъемлемым и неоспоримым правом
стран, подписавших этот договор, но все эти страны сохранили за собой
исключительное право решать, оправдывают ли данные обстоятельства
применение этого права.

Таким образом, встает вопрос о том, уничтожило ли это право на са-
мозащиту целевую установку и правовое значение этого договора. Если
Германия имела право начать войну в целях самозащиты и если она
совершенно свободно могла решать, при каких обстоятельствах она
может применять это право, можно ли считать, что она нарушила торже-
ственные обязательства этого договора? На этот вопрос защита пыталась
ответить отрицательно. Но подобный ответ равняется утверждению о том,
что торжественный договор, подписанный более чем шестьюдесятью на-
циями, представляет собой лишенный всякого значения клочок бумаги'.
Результатом такого утверждения явилось бы то, что всякое запрещение
или ограничение права на ведение войны ничего собой не представляет,
если особо оговаривается право на самозащиту. Я настоятельно прошу
Трибунал отвести этой пародии на правовую аргументацию то место,
которое ей пристало.

Ни Парижский пакт, ни' любой другой договор не намеревался и не
мог отнять право на самозащиту. Этот договор также не лишал страны,
подписавшиеся под ним, права определять, в первую очередь, грозит ли
опасностью отсрочка и вызываются ли непосредственной необходимостью

528 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

немедленные операции' по самозащите. Вот что означает оговорка, глася-
щая, что каждое государство само решает, необходимо ли выступление
в порядке самозащиты. Но это не значит, что действующее таким образом
государство является единственным судьей правильности и законности
своих поступков. Оно действует на свой риск. Так же как отдельное лицо
отвечает за использование своих прав на самозащиту по общему праву,
так и государство несет ответственность, если оно злоупотребляет своей
свободой действия, если оно превращает «самозащиту» в орудие завоева-
ний и беззакония, если оно превращает естественное право самозащиты
в орудие хищнического увеличения территории и удовлетворения своих
посягательств. Окончательное решение в отношении законности действия,
которое объясняют необходимостью самозащиты, не принадлежит заинте-
ресованному государству. По этой причине право на самозащиту, неза-
висимо от того, оговорено ли' оно особо или подразумевается, не умень-
шает правомочности договора создавать правовые обязательства воздер-
живаться от войны.

Согласно Уставу Лиги наций Япония первая имела право решать,
оправдывалось ли применение силы в целях самозащиты событиями
в Маньчжурии'. Однако беспристрастной организации было поручено уста-
новить, и она действительно установила, что фактически не существовало
оснований для выступления в порядке самозащиты.

В качестве еще более современного примера упомянем статью 51
Устава Объединенных Наций, которая гласит, что ничто в Уставе не ума-
ляет неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную само-
защиту в случае вооруженного нападения. Однако Устав оставляет за
Советом Безопасности категорическое право окончательного действия и
решения. Следует надеяться на то, что приговор, который вынесет этот
Трибунал, пресечет с соответствующей решительностью всякое желание
в будущем ссылаться на то, что если договор оговаривает за подписав-
шими его сторонами право действовать в порядке самозащиты, он тем
самым теряет силу налагать на подписавшие его стороны какие-либо
действенные правовые обязательства не вести войну.

Теперь я перейду к аргументу о том, что понятие об уголовной ответ-
ственности несовместимо с понятием о национальном суверенитете. Про-
фессор Яройсс, адвокат, выступавший от имени защиты по общеправо-
вым вопросам, согласен с тем, что государство может совершить нару-
шение международного права, но он утверждает, что наложение на него
уголовной ответственности и наказание его явится отрицанием суверени-
тета государства.

Странно видеть, что подсудимые, которые в качестве членов герман-
ского правительства опустошали большинство европейских государств и
грубо попирали их суверенные права, которые с кичливым и чванливым
цинизмом подчиняли суверенитет завоеванных государств новому поня-
тию «гроссрауморднунге», странно видеть, что эти подсудимые взывают
к мистической силе святости суверенитета государства. Не менее удиви-
тельно, быть может, что они обращаются к ортодоксальному международ-
ному праву для того, чтобы защитить побежденное германское государ-
ство и его правителей от справедливой кары со стороны победоносных
держав. Но в международном праве не существует положения, к кото-
рому они смогли бы прибегнуть в этом отношении.

В некотором смысле настоящий процесс не ставит своей целью нака-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 529

зание германского государства. Он занимается наказанием отдельных
лиц. Однако выглядело бы довольно странно, если бы отдельные лица
несли уголовную ответственность за действия государства, которые сами
не являлись бы по существу преступлениями. Совершенно беспочвенной
является точка зрения, что положения международного права исключают
уголовную ответственность государств и что так как, будучи суверенными,
государства не могут быть подвергнуты принуждениям, все их действия
являются законными. Пусть пуристы права утверждают, что все, что не
предписано сверху суверенным органом, уполномоченным вынуждать
к повиновению, не является законом. Такое понятие, которого придержи-
ваются юристы-аналитики, никогда не применялось к международному
праву. Если бы оно применялось, не могло бы существовать несомненных
обязательств государств в отношении договоров и нарушений права.

Возможно, правильно, что до войны в международных отношениях
не существовало верховного органа, который одновременно предписывал
бы нормы международного права и требовал их соблюдения. Но, по край-
ней мере, в международных отношениях существование закона никогда
не зависело от наличия соотносящейся с ним санкции, существующей
помимо самого закона. Международное право всегда основывалось на
принципе общего .согласия, и, поскольку существует комплекс правил,
которые по общему согласию или договору являются обязательными для
членов всемирного 'сообщества, данные правила становятся законом для
этого общества, несмотря на то, что согласие не было достигнуто путем
принуждения и, быть может, не применялись санкции для того, чтобы
обеспечить повиновение. Дело в том, что абсолютный суверенитет в ста-
ром смысле этого слова, к счастью, перестал существовать. Это — поня-
тие, совершенно не соответствующее обязательствам, налагаемым любым
международным договором.

В процессе работы Постоянной палаты Международного Суда ссылка
на суверенные права государств стала избитым аргументом для дока-
зательства того, что так как государства суверенны, принятым ими дого-
ворным обязательствам следует давать, по крайней мере, ограниченное
толкование. Постоянная Палата последовательно боролась с этой точкой
зрения. В самом первом своем решении, решении против Германии по
Вимбледенскому делу, она отклонила аргумент о суверевнности как осно-
вание для ограниченного толкования договорных обязательств. Постоян-
ная Палата отказалась рассматривать договор, согласно которому госу-
дарство обязуется следовать определенной линии поведения, как отказ
от своего суверенитета. Постоянная Палата напомнила Германии о том,
что самое право принять на себя международные обязательства является
атрибутом суверенитета государства. Право заключать договоры и право
на свободу действия находятся, как мне кажется, в вечном противоречии.

Но точно так же, как отдельное лицо обеспечивает себе свободу тем,
что придерживается законов, суверенные государства подобным же обра-
зом сохраняют свои суверенные права. Уже давно отказались от точки
зрения, что поскольку государство суверенно, оно не может быть под-
вергнуто принуждению.

Устав Лиги наций в статье 16 предусматривал санкции в отношении
суверенных государств, санкции, являющиеся не чем иным, как принуж-
дением, очевидно принуждением, носящим характер наказания. Устав
Объединенных Наций последовал этому примеру в еще более решитель-

34 Нюрнбергский процесс, т. II

530

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

ной форме. Правильно, что из-за отсутствия инстанции, компетентной осу-
ществлять принудительную юрисдикцию, уголовное преследование госу-
дарств является беспрецедентным в истории права. Однако это в такой же
степени относится к гражданской ответственности, которая, несомненно,
существует, потому что ни один международный Трибунал не сможет
принудительно осуществлять свою юрисдикцию, если он не будет исходить
в своем решении и'з этих договоров. Первый человек, которого судили
за убийство, мог жаловаться на то, что ни один суд не разбирал такого
дела ранее.

Процессуальные нормы, специфические меры наказания, соответст-
вующие суды могут быть всегда определены последующей декларацией.
Единственное нововведение настоящего Устава заключается в том, что
он создал, с большим опозданием, организационный аппарат для прове-
дения в жизнь уже существующего закона. Совершенно беспочвенными
являются жалобы на то, что Устав декретирует применение обратной силы
закона как в пункте, объявляющем агрессивные войны преступными, так
и в декларации о том, что государство не может быть освобождено от
уголовной ответственности.

Затем выдвигается следующий довод: даже если государство должно
нести ответственность, то именно государство, а не отдельные лица могут
быть привлечены к ответственности с точки зрения международного
права. Этот довод повторяется в самых разнообразных формах. Говорят,
например, что только государства, а не отдельные лица являются субъ-
ектом международного права. Однако такого положения в международ-
ном праве не существует.

Достаточно лишь упомянуть судебное преследование за пиратские
действия, нарушение блокады или за шпионаж, чтобы натолкнуться на
многочисленные примеры привлечения отдельных лиц к ответственности
согласно нормам международного права.

Всегда признавалось, что совершение военных преступлений делает
отдельных лиц субъектами международного права. В Англии и в США
наши суды неизменно действовали, придерживаясь принципа, что обще-
принятые положения международного права являются обязательными
для подданных и граждан страны. В основном такое же положение суще-
ствует в большинстве других стран. В самой Германии статьей 4 Вей-
марской конституции было установлено, что общепринятые положения
международного права должны рассматриваться как составная часть гер-
манского федерального права. И, действительно, что это может означать,
кроме того, что положения международного права являются обязатель-
ными для отдельных лиц? Разве мы должны отклониться от этого прин-
ципа только потому, что мы в данном случае имеем дело с тягчайшими
из преступлений — с преступлениями против мира народов и преступле-
ниями против человечности?

Закон — это нечто живое, развивающееся. Ни в какой другой области
не является столь необходимым утверждать, что права и обязанности го-
сударств являются правами и обязанностями людей. Нелепо предпола-
гать, что те, кто помогает, поощряет и содействует совершению преступ-
ления, те, кто выступает в качестве 'советника при совершении престу-
плений, сами ответственности не подлежат. В этом отношении преступле-
ния против международного права не отличаются от преступлений про-
тив местного права. Затем этот довод преподносится в другой форме:

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 531

если данное действие совершено государством, то лица, которые являются
орудием государства в его совершении, не несут личной ответственности
и, как утверждают, имеют право прятаться за суверенитет государства.

Конечно, не приводится утверждение, что этот довод в какой-либо
степени применим к военным преступлениям, а поскольку мы утверж-
даем, что каждый из данных лиц виновен в совершении бесчисленных
военных преступлений, этот довод можно было бы просто отклонить как
академический. Но, быть может, поступить так означало бы умалить
ценность, которую этот судебный процесс представляет для дальнейшего
развития международного права.

Правда, имеется ряд решений, в которых различные трибуналы
утверждали, что одно государство не властно над другим суверенным го-
сударством или над его главой или представителем. Эти решения основы-
вались на принципах взаимного признания прав и обычаев между на-
циями и на мирных и нормальных международных отношениях, они в дей-
ствительности не зависят ни от 'какой «святости» суверенитета иностран-
ного государства, за исключением тех случаев, когда само признание
суверенитета способствует нормализации международных отношений. Они
не оставляют места для утверждения, что лица, входящие в состав госу-
дарственных органов, т. е. те, кто стоит за действиями государства, имеют
право укрываться за метафизическим единством, которое они создают и
контролируют, — в тех 'случаях, когда по их указаниям это государство
разрушает то самое взаимное признание прав и обычаев, на котором
покоится международное право.

Предположим, что какое-нибудь государство пошлет на территорию
другого государства группу лиц с указаниями убивать и красть. Будут ли
эти лица пользоваться правом неприкосновенности потому, что, выполняя
свое преступное задание, они действовали в качестве органа другого
государства? Предположим, что отдельные лица, пославшие эту группу
с грабительскими целями, попадутся в руки государства, которое подверг-
лось нападению, — могут ли они ссылаться на право неприкосновенно-
сти? Я утверждаю, что несомненно не могут. Однако приведенный при-
мер в точности соответствует данному случаю. В действительности эта
попытка оставить преступление без наказания потому, что причина, побу-
дившая к его совершению, носит скорее политический, нежели личный
характер, не подкрепляется никаким правовым принципом, а основы-
вается лишь на произвольных политических доктринах, относящихся ско-
рее к области политики держав, чем к области права.

Наконец, указывается, что эти «несчастные» люди являлись лишен-
ным власти орудием в руках Гитлера, которым приказывали то, что, по
их словам, они делали против своей воли. Тот факт, что приказ был полу-
чен сверху, в качестве защитительного аргумента исключается Уставом,
однако статьей 8 предусматривается, что в известных случаях он может
рассматриваться как смягчающее вину обстоятельство, если Трибунал
сочтет, что этого потребует справедливость.

Но Устав лишь регистрирует существующие положения права.
В международном праве нет такого положения, которое предусматривало
бы неприкосновенность лиц, выполняющих приказы, которые независимо
от того, законны они или нет в стране, где они созданы, — являются явно
противоречащими самому закону природы, из которого выросло между-
народное право. Если международное право вообще следует применять,

34*

532

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

оно должно стоять выше местного права в том отношении, что оно дол-
жно определять законность или незаконность какого-либо действия, при-
меняя критерии международного, а не местного права. Согласно любому
критерию — критерию международного права, международной совести,
согласно элементарному понятию человечности, эти приказы, — если дей-
ствительно эти люди действовали во исполнение приказов, — были неза-
конными. Следует ли из этого, что этих людей надо оправдать?

Диктатура, за которой эти люди пытаются укрыться, была создана
ими самими. Желая добиться для себя власти и положения, они создали
систему, при которой они получали такие приказания. Продолжение су-
ществования этой системы зависело от продолжения оказываемой ими
поддержки. Даже если и правда то, что оказал Иодль, а именно, что этих
людей могли сместить, быть может, даже заключить в тюрьму, если бы
они не повиновались полученным ими приказам, — разве такой исход, во
всяком случае, не был бы лучшим, чем если бы они отдавали себя в рас-
поряжение начальников для совершения вышеупомянутых действий? Но
это не соответствует действительности. Эти люди были членами тайных
советов, они сами планировали, сами осуществляли запланированное, и
они были единственными, кто мог советовать Гитлеру, удержать, остано-
вить Гитлера, вместо того чтобы поощрять его в его дьявольских меро-
приятиях. Принцип коллективной ответственности членов правительства
не является искусственной теорией конституционного закона. Он является
основой защиты прав человека и общества народов; международное пра-
во правомочно защищать свое собственное существование, применяя этот
закон.

Разрешите мне перейти к разделам 3 и 4 Обвинительного заключе-
ния. В этих разделах идет речь о военных преступлениях и о тех пре-
ступлениях, которые мы называли — и они действительно ими являют-
ся — преступлениями против человечности.

Что касается военных преступлений, то я хотел бы прежде всего
высказать некоторые соображения правового характера. Нет необ-
ходимости давать пространные пояснения по поводу закона, касающе-
гося военных преступлений, так как закон достаточно ясен и не вызывает
никаких сомнений. Эти преступления по своим масштабам ужаснее всего,
что было известно до сих пор, но тем не менее их легко квалифицировать
согласно уже существующим нормам международного права.

Совершенно очевидно также, что они подсудны как национальному,
так и международному Трибуналам. В данном случае полностью отсут-
ствует применение обратной силы закона ил» применение законов пост-
фактум. В положении Устава о том, что те, кто нес основную ответствен-
ность за совершение этих ужасных деяний, должен нести индивидуаль-
ную ответственность, нет ничего нового. Правильно, что юристам и госу-
дарственным деятелям, которые в прошлом в Гааге и в других местах
составляли кодекс законов и устанавливали обычаи, с помощью которых
мир пытался смягчить жестокости войны и охранить от ее крайностей не
участвовавшее в военных действиях мирное население, даже не могли
себе представить подобных массовых убийств.

Но убийство никогда не перестает быть убийством только потому,
что жертвами его являются не один человек, а десятки миллионов. Пре-
ступления не перестают быть преступлениями потому, что они совер-
шаются по политическим мотивам. Эти преступления многочисленны

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 533

и. многообразны. Нет смысла приводить здесь их подробный перечень.
Они весьма различны по количеству жертв: умерщвление пятидесяти
военнопленных, бежавших из Шталага Луфт III; уничтожение сотен
«командос» и летчиков; тысячи умерщвленных заложников из числа гра-
жданского населения; десятки тысяч моряков и пассажиров, погибших
во время проведения кампании пиратских атак; сотни тысяч военноплен-
ных и гражданских лиц, умерших из-за лишений и жестокостей, кото-
рым их подвергали, если их вообще не убивали, многие миллионы уби-
тых и жертв медленной смерти от голода, шесть миллионов из которых
были уничтожены лишь потому, что они принадлежали к еврейской расе
или исповедовали еврейскую религию.

Одно лишь число жертв не может служить настоящим критерием пре-
ступности действия. Величие смерти, сочувствие к невиновному, ужас и
отвращение перед лицом подлости, совершенной по отношению к чело-
веку, созданному по образу и подобию божьему, — все это не может
явиться объектом математического подсчета. Тем не менее в известной
степени цифры имеют отношение к делу, потому что мы не рассматри-
ваем здесь случайные проявления жестокости, которые имеют место
в ходе всякой войны.

Возможно, что война раскрывает лучшие черты в человеке, но в ней,
несомненно, проявляются худшие его черты. Это ие игра в крикет. В лю-
бой войне, и, несомненно, в ходе и этой войны, причем безусловно с обеих
сторон, было совершено множество жестокостей и зверств. Эти жесто-
кости должны были казаться ужасными тем, по отношению к которым
они были совершены. Я не хочу ни извинять, ни преуменьшать их. Одна-
ко они были явлением случайным, неорганическим и представляли, собой
отдельные действия отдельных людей. Мы рассматриваем здесь нечто
совсем иное. Мы рассматриваем здесь систематические массовые действия,
совершенные в результате преднамеренных расчетов, произведенных
в высших кругах.

Таким образом, главным военным преступлением как по размаху,
так и по масштабу, в котором мы обвиняем этих людей, является нару-
шение наиболее твердо установленных и наименее противоречивых пра-
вил ведения войны, а именно правил о том, что мирное население не
должно являться непосредственным объектом военных действий. Какое
издевательство пытались немцы совершить над четвертой Гаагской кон-
венцией о законах и обычаях ведения войны, над конвенцией, которая
лишь формулировала то, что являлось уже прежде основным законом.
«Честь и права семейные, жизнь людей и частная собственность, так
же как религиозные убеждения и отправления религиозных культов,
должны быть уважаемы».

Убийства миллионов мирных жителей, совершаемые по приказу гер-
манского правительства, члены которого сидят здесь на скамье подсуди-
мых, производимые на территориях, оккупированных военными частями,
командиры которых сидят здесь на скамье подсудимых, независимо от
того, были ли они совершены в ходе осуществления политики расового
уничтожения, в результате или в связи с угоном на рабский труд, вслед-
ствие желания покончить с идейными и политическими руководителями
стран, которые были оккупированы, или являлись частью общей поли-
тики террора, проводившегося путем массовых репрессалий против мир-
ных жителей и заложников, — эти убийства миллионов мирных жителей

534- ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

являются военными преступлениями. В такой же мере эти преступления
можно считать преступлениями против человечности.

Воображение и ум, потрясенные ужасом этих действий, не в силах
вложить эти величайшие в истории преступления в сухую формулу «воен-
ное преступление», употребляемую в учебниках. Тем не менее важно по-
мнить, что именно таковы эти преступления. В основном, независимо от
того, где они совершались и к какой расе или национальности принадле-
жали жертвы, — это были преступления против гражданского населе-
ния, совершенные вопреки законам войны вообще и законам военной
оккупации в частности. Истина состоит в том, что массовые, преднаме-
ренные, систематические убийства стали неотъемлемой частью хорошо
укрепившейся и по видимости нетревожимой опасениями системы воен-
ной оккупации. Никто не пытался оспаривать, что это является военным
преступлением. Однако были сделаны попытки оспаривать незаконность
трех других групп действий, которые также инкриминируются этим лю-
дям: угона на рабский труд в Германию, преступлений на море в связи
с подводной войной и расстрела бойцов «командос». Разрешите мне
кратко остановиться на этих вопросах.

Угон гражданского населения на рабский труд безусловно является
преступлением как с точки зрения международных обычаев, так и с точ-
ки зрения общепринятых норм международного права, сформулирован-
ных в Гаагской конвенции. Статья 46 четвертой Гаагской конвенции пре- Ц
дусматривает, что оккупирующая держава должна «уважать честь и
права семейные» и «жизнь людей». Статья 52 той же конвенции устанав-
ливает, что «нельзя требовать от муниципалитетов и населения никаких
услуг, кроме тех, которые необходимы для нужд оккупационной армии»,
и что «они должны находиться в соответствии с ресурсами страны и дол-
жны носить такой характер, чтобы не накладывать на население обязан-
ности принимать участие в военных действиях против их родной страны».

Эти простые и четкие формулировки мы должны противопоставить
потрясающим масштабам мероприятий, которые направлял подсудимый
Заукель и в которых принимали участие другие подсудимые. Мы должны
их противопоставить той безжалостности, с которой мирных жителей
отрывали от их семей, привычной обстановки и работы, условиям, в ко-
торых их перевозили, обращению, которому их подвергали по прибытии,
условиям, в которых они работали и умирали тысячами и десятками
тысяч, характеру работы, которую их принуждали выполнять в качестве
непосредственных участников процесса производства вооружения, боепри-
пасов и других орудий войны против их собственной страны и против
народа, к которому они принадлежали.

Кажется, высказывалось предположение, что запрещения, сформули-
рованные в международных законах, в известной степени устарели перед
лицом современного развития тоталитарных войн, которые предусмат-
ривают широчайшее использование и эксплуатацию материальных ресур-
сов оккупированной территории и ее рабочей силы. Признаюсь, что
я лично не понимаю, каким образом размах деятельности, которую соби-
рается вести воюющая сторона, размер усилий, которые она должна со-
вершить для того, чтобы избежать поражения, может расширить ее
права по отношению к мирному населению или позволить ей отмести
законы ведения войны. Мы не можем постфактум отменять установления
международного права для оправдания его нарушителей.

_____ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 535

Не существует также и тени правового обоснования, которое могло
бы в какой-либо степени изменить положение вещей, явившись оправда-
нием их преступлений, совершенных на море, — преступлений, которые
стоили жиани 20 тысячам одних лишь британских моряков. Мы не дол-
жны строить обвинение лишь на нарушении общепринятых правил веде-
ния войны в том виде, как они сформулированы в Лондонских протоко-
лах от 1930 и 1936гг., подписанных Германией и запрещающих потопле-
ния без предупреждения или даже с предупреждением, если не были
приняты необходимые меры для спасения пассажиров и команды.

Мы не должны увлекаться здесь интересным спором о том, изменяет
ли практика вооружения торговых судов положение вещей. Не следует
также терять времени на рассмотрение вызывающего удивление заявле-
ния о том, что потопление нейтральных судов получило законную силу
в результате издания письменного приказа, запрещающего этим судам
вход не в определенную военную зону, над которой Германия осуществ-
ляла непосредственный контроль, но появление их на всей колоссальной
территории всех семи морей.

Нет необходимости в таком рассмотрении потому, что хотя бы одно
положение не вызывает споров по поводу его правовой основы. Если вы
считаете доказанным, что следовало предпринимать шаги для того, чтобы
<не дать спастись пассажирам и команде с тонущих судов, что было ука-
зание применять оружие, исключавшее всякую возможность спасения,
если вы считаете все это доказанным, то для вас не явится никакого
сомнения в том, что все, что совершалось, противоречило закону. Не мо-
жет явиться оправданием то обстоятельство, что спасение мирных людей
влекло за собой большой риск для нападающих. Убийца не может быть
прощен вследствие того, что он заявляет, что ему было необходимо убить
жертву для того, чтобы впоследствии она не могла опознать его.

То же относится к приказам об уничтожении бойцов «ком.андос».
Новые методы ведения войны, новые формы нападения сами по себе
не отменяют уже установленных норм права.

Святость жизни одетого в форму солдата, который сдается в плен,
выполнив свой долг и не совершив никаких военных преступлений до
того, как он был захвачен в плен, является и — я прошу вас провозгла-
сить это — останется незыблемым принципом международного права.
Те, кто независимо от мотивов, которые ими руководят, попирают этот
принцип, вопреки закону, человечности и нормам рыцарского поведения,
должны заплатить за это хотя бы тогда, когда, наконец, торжествует
закон.

Я не буду более останавливаться на этом вопросе или детализиро-
вать другие типы военных преступлений, которые содержатся в Обвини-
тельном заключении, потому что вое эти действия, различные по способу
и методу их совершения, несомненно являлись преступлениями против
установленного закона. Трибунал должен будет лишь подтвердить закон
и решить вопрос о том, в какой мере эти подсудимые замешаны в его
нарушении...

...По самому своему размаху военные преступления являлись пре-
ступлениями против человечности. Преступления против человечности
были в еще большей степени военными. Однако преступления против
человечности, рассмотрение которых входит в юрисдикцию данного Три-
бунала, ограничиваются следующим: они должны являться преступле-

536 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

ниями, совершение которых известным образом было связано с плани-
рованием или осуществлением преступлений против мира или воен-
ных преступлений в точном смысле этого слова, которые вменяются
в вину подсудимым. Такова квалификация, 'которую дает статья
6 Уста в а..

Однако соображения, применимые в данном случае, отличаются от
тех, которые касаются других типов нарушений — преступлений против
мира или обычных военных преступлений. Вы должны считать доказанным
не только то, что совершенные действия являлись преступлениями против
человечности, но также и то обстоятельство, что совершение их не явля-
лось чисто внутренним делом, а что прямо или косвенно оно было свя-
зано с преступлениями против других стран и народов, и что они, в част-
ности, были предприняты для того, чтобы помочь' нацистской партии
в проведении ее политики достижения господства с помощью агрессии
или в устранении политических противников — престарелых, евреев, су-
ществование которых могло помешать проведению политики тотальной
войны.

Предположим, что в тот период расовая политика, направленная
против евреев, являлась лишь оборотной стороной доктрины расы господ.
В «Майн кампф» Гитлер заявил, что одним из решающих факторов
в поражении Германии в 1918 году было то, что немцы не сумели осо-
знать значение... расовой проблемы и еврейской угрозы. Борьба против
евреев являлась одновременно секретным оружием — надежным оружием
пятой колонны, направленным на раскол и ослабление демократический
держав, и методом объединения германского народа для ведения войны.
В своей речи 4 октября 1943 г. Гиммлер ясно указал, что все мероприя-
тия, направленные против евреев, были тесно связаны с военной полити-
кой. Он заявил:

«Потому, что мы знаем, 'как трудно было бы нам сейчас, если бы...
сегодня евреи населяли каждый город, тайно саботируя, проводя агита-
цию и сея беспокойство».

Таким образом, преступления против евреев в той мере, в какой они
являются преступлениями против человечности, а не военными преступ-
лениями, представляют собой преступлении, которые мы вменяем в вину,
так как они тесно связаны с преступлениями против мира.

Такая квалификация является, несомненно, очень важной, и это об-
стоятельство не всегда оценивается теми, кто поставил под вопрос воз-
можность применения данной юрисдикции. Оставляя место для измене-
ний в свете этой квалификации, мы, однако, полагали правильным рас-
сматривать действия, которые уголовное право всех стран, естественно,
определило бы как преступные — убийство, уничтожение, порабоще-
ние, преследование по политическим, расовым или экономическим со-
ображениям. Все эти действия, совершенные по отношению к населению
воюющей страны, ...явятся обычными военными преступлениями, судеб-
ное расследование которых не представит ничего нового.

Будучи совершены в отношении других, они явились бы преступле-
ниями против национального права, если бы германское право, отсту-
пающее от всех установлений цивилизованного судопроизводства, не
разрешало бы совершение их государству или лицам, действующим от
имени государства. Хотя это обстоятельство ни в коей мере не поставит
данных подсудимых в более тяжелое положение, народы, подписавшие

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 537

Устав данного Трибунала, сочли необходимым и правильным в интере-
сах цивилизации заявить, что такие действия, даже если они были совер-
шены в соответствии с законами германского государства, созданного и
управлявшегося этими людьми и их вожаками, являлись в том случае,
если они совершались с намерением задеть интересы международного со-
общества, т. е. в связи с другими вменяемыми в вину преступлениями,
не только действиями внутреннего характера, но преступлениями против
международного права.

Я не преуменьшаю значения, которое будет иметь для будущего
политическая и правовая доктрина, связанная с этим. В обычных слу-
чаях международное право предоставляет государству решать вопрос
о том, как оно будет обращаться со своими собственными подданными;

этот вопрос является предметом внутренней юрисдикции, и хотя социаль-
ный и экономический совет ООН стремится сформулировать хартию прав
человека, Устав Лиги наций и Устав ООН признают это общее положение.

Однако международное право в прошлом стремилось установить
предел суверенности государства и установить такое положение вещей,
при котором человек, являющийся основным субъектом всякого закона,
не лишается права защищать человечество в том случае, если государ-
ство попирает его права таким образом, который возмущает совесть
человечества. Гроций, создатель основ международного права, в извест-
ном смысле имел в виду этот принцип еще в то время, когда различие
между справедливой и несправедливой войной было установлено более
ясно, чем в XIX столетии; он называл справедливой войну, предприня-
тую для защиты подданных иностранного государства от несправедливо-
стей, совершаемых его правителями. Он утверждал в отношении жесто-
костей, совершаемых тиранами против своих подданных, что вмешатель-
ство в таком случае является оправданным, поскольку «права социаль-
ных связей в таком случае не уничтожаются». Та же мысль была выска-
зана Джоном Уэстлейком, самым выдающимся из британских теоретиков
международного права. Он писал:

«Бесполезно в таких случаях настаивать на том, что долг соседних
народов состоит в том, чтобы спокойно наблюдать за происходящим. За-
коны созданы для людей, а не являются плодом воображения, а поэтому
эти законы не должны создавать или терпеть таких ситуаций, которые
являются нетерпимыми».

Исходя из той же точки зрения, действовали европейские державы,
когда в прошлом они выступали на защиту христиан в Турции, подвер-
гавшихся жесточайшим преследованиям. Право гуманного вмешатель-
ства путем войны не является новеллой в международном праве. В таком
случае может ли юридическое вмешательство быть незаконным? Устав
Трибунала предусматривает благотворный принцип, гораздо более огра-
ниченный, чем некоторые того бы желали, и содержит предупреждение
для будущих диктаторов и тиранов, маскирующихся под законное госу-
дарство, предупреждение о том, что если для того, чтобы содействовать
своим преступлениям против сообщества народов, они будут пренебре-
гать святостью прав человека в своей собственной стране, они поставят
самих себя под угрозу, поскольку тем самым оскорбят международное
право народов.

Что касается критики относительно применения обратной силы за-
кона, о которой говорится, что она объявляет преступным то, о чем со-

538 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

вершавший действия не знал, что оно является таковым во время совер-
шения им преступных действий, то как она может быть применена здесь?

Вы не оставите без внимания, даже если эти подсудимые постоянно
пренебрегали ими, бесчисленные предупреждения, делавшиеся иностран-
ными государствами и иностранными государственными деятелями по
поводу линии, которой придерживалась Германия до войны. Несомненно,
эти люди рассчитывали на победу и мало думали о том, что сами они
будут призваны к ответу. Но можно ли позволить хоть одному из них
говорить здесь, что если он вообще знал об этих вещах, он не знал, что
они были преступлениями, вопиющими к небу об отмщении?

Разрешите мне сначала обратиться к тому, что они делали с воен-
нопленными, так как только это одно, самое явное из всех преступлений,
требует их осуждения и навсегда кладет пятно на честь германского
оружия.

8 сентября 1941 г. за подписью генерала Рейнеке, начальника управ-
ления по делам военнопленных при верховном командовании, были
изданы окончательные правила по обращению с советскими военноплен-
ными во всех лагерях для военнопленных.

Они являлись результатом соглашения с СС и гласили следующее:

«Большевистский солдат поэтому потерял право претендовать на
обращение с ним, как с честным противником, в соответствии с Женев-
ской конвенцией. Следует действовать безжалостно и энергично при ма-
лейшем намеке на неповиновение, особенно в тех случаях, когда речь
идет о большевистских фанатиках. Неповиновение, активное или пас-
сивное сопротивление должны быть немедленно сломлены силой оружия
(штыки, приклады и огнестрельное оружие)...

При выполнении этого приказа каждый, кто не употребит своего
оружия или употребит его с недостаточной энергией, подлежит наказа-
нию... В военнопленных, пытающихся бежать, следует стрелять без пред-
варительного оклика. Не производить предупредительного выстрела.
Использование оружия против военнопленных является, как правило,
законным...

Внутри пространства, огороженного колючей проволокой, лагерная,
полиция может быть вооружена палками, кнутами или другим оружием :

такого, рода для того, чтобы иметь возможность эффективно выполнить;

свой долг».

Далее в этих правилах содержится указание об изоляции граждан-
ских лиц и политически неблагонадежных военнопленных, взятых в плен

в течение восточной кампании. .

После того, как указывается, что важной задачей вооруженных сил
является отделываться от всех тех элементов среди военнопленных, кого-
рых можно рассматривать как носителей и возбудителей большевизма,
подчеркивается, что' для этого необходимы особые меры, свободные от
бюрократических административных влияний; соответственно как метод
для достижения «намеченной цели» предлагается передавать таких лиц
полиции безопасности и СД.

То, что Кейтель, который непосредственно отвечает за этот приказ,
прекрасно знал, что именно под ним подразумевалось, ясно из меморан-
дума адмирала Канариса от 15 сентября 1941 г., являющегося протестом,
в котором точно излагается правовая сторона этого вопроса:

«Женевская конвенция об обращении с военнопленными не раепро-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 539

страняется на отношения между Германией и СССР. Поэтому применимы
лишь принципы общего международного права об обращении с военно-
пленными.

С XVIII столетия эти принципы постепенно устанавливались на той
основе, что пребывание в плену не является ни местью, ни наказанием,
но лишь только превентивным заключением, единственной целью кото-
рого является исключение возможности дальнейшего участия солдат
в войне. Этот принцип развивался в соответствии с разделявшейся всеми
армиями точкой зрения о том, что убийство беспомощных людей или
нанесение им увечий противоречит военной традиции...

Приложенные к сему декреты об обращении с советскими военно-
пленными базируются скорее на противоположной точке зрения».

Далее Канарис указывает на скандальный характер приказов о при-
менении оружия охраной и о вооружении лагерной полиции дубинками
и кнутами.

На этом меморандуме Кейтель написал (я уже напоминал об этом
утром): «Возражения возникли из военной идеи о рыцарском ведении
войны. Это — подрыв идеологических основ. Поэтому я одобряю и под-
держиваю эти меры. К.»

После изучения этого документа вряд ли может остаться сомнение
в том, что Кейтель знал, что передача пленных полиции безопасности и
СД должна была означать их ликвидацию.

Кзнарис пишет о проверке нежелательных лиц (я цитирую): «Реше-
ние их судьбы определяется эйнзатцгруппами полиции безопасности и
СД», о которых Кейтель, в особенности выделяя полицию безопасности,
говорит как об «очень действенных»; в то время как в связи с дальней-
шей критикой Канариса о том, что «принципы, на которых они строят свои
решения, неизвестны военным властям», Кейтель замечает: «ни в какой
мере».

Параллельная инструкция для полиции безопасности и СД содержит
соглашение с верховным командованием; после приказа о тесном со-
трудничестве между сотрудниками полиции и комендантами лагерей и
списка лиц, подлежащих передаче, эта инструкция гласит:

«Казни не должны проводиться в лагере. Если лагери в генерал-
губернаторстве расположены в непосредственной близости от границы,
заключенных нужно перевести, если это возможно, на советско-русокую
территорию для специального обращения с ними».

Нет необходимости напоминать вам о количестве показаний, кото-
рые были даны в связи с численностью советских и польских заключен-
ных, содержавшихся в концентрационных лагерях. О том, чтобы судить,
каково было обращение с ними, достаточно вспомнить лишь отчет комен-
данта концентрационного лагеря Гросс-Розен, который докладывал
23 октября 1941 г. о расстреле 20 русских заключенных между 5 и 6 ча-
сами дня, и циркуляр Мюллера из той же книги документов, в котором
говорится:

^Коменданты концентрационных лагерей жалуются на то, что от
5 до 10% советско-русских людей, приговоренных к смертной казни,
прибывают в лагери мертвыми или полумертвыми. Поэтому создается
впечатление, что постоянные лагери (Шталаги) этим путем избавляются
от таких пленных.

В особенности было замечено, что при переходе пешком, например,

540 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

по дороге от станции железной дороги до лагеря, значительное число
военнопленных падает мертвыми от истощения или полумертвыми от
голода и их должна подбирать идущая сзади грузовая машина.

Нельзя предотвратить того, чтобы немецкое население не замечало
этих случаев».

Обратил ли кто-нибудь из подсудимых внимание на эти события»
которые не могли быть скрыты от немецкого народа? Я продолжаю:

«Хотя подобные перевозки до концлагерей, как правило, осуще-
ствляются германской армией, население все-таки запишет такое поло-
жение дел на счет СС.

Для того' чтобы в будущем по возможности избежать подобных
явлений, я приказываю, чтобы с сегодняшнего дня всех советских плен-
ных, в отношении которых существует подозрение в заболевании и с оче-
видностью обреченных на смерть (например, от сыпного тифа) и по-
этому неспособных больше к напряжению, связанному с краткими пе-
шими переходами, в будущем в основном исключать из списков перево-
зимых в концентрационные лагери для смертной казни.

Прошу немедленно дать соответствующие указания командирам
эйнзатцкоманд».

2 марта 1944 г. начальник полиции безопасности и СД направил
своим местным отделам следующий приказ ОКВ относительно обраще-
ния с пленными, захваченными при попытке к бегству. За исключением
англичан и американцев, которых следовало возвращать в лагери, все
остальные подлежали отправке в Маутхаузен, где с ними расправлялись
согласно так называемой инструкции «Кугель» («Пуля»), которая, как
Трибунал помнит, предусматривала немедленный расстрел. В случае
наведения справок родственниками, другими заключенными, странами-
гарантами и международным Красным Крестом, следует поступить таким
образом, чтобы судьба этих людей, солдат, единственное преступление
которых заключалось в том, что они выполняли свой долг, осталась на-
всегда неизвестной.

Вскоре после издания приказа об операции «Кугель» 80 английских
офицеров королевских воздушных сил совершили попытку к бегству из
Шталага Луфт Ю-3 для военнопленных летчиков, находящегося в Са-
гане. Подсудимые, непосредственно связанные с этим вопросом, не отри-
цали, что расстрел 50 офицеров из этого числа являлся умышленным
убийством и был осуществлен согласно решению, принятому высшими
инстанциями. Несомненно, что Геринг, Кейтель и, возможно, Риббентроп
принимали участие в принятии этого решения и что Иодль, Кальтен-
бруннер и Риббентроп, если даже он и не принимал непосредственного
участия, были прекрасно осведомлены об этом в то время. Факт участия
Геринга в принятии этого решения с несомненностью вытекает из сле-
дующих трех обстоятельств:

1. Приказ был отдан Гитлером.

2. Вестгоф — начальник управления по делам военнопленных
в ОКВ заявляет, что, как сообщил ему Кейтель, Геринг порицает его за
то, что он не присутствовал на заседании, на котором принималось это
решение. : ;

3. В министерстве Геринга, которое было ответственно за обраще-
ние с военнопленными летчиками королевского воздушного флота,
Вальде слышал о приказе 28 марта на заседании начальников штаба и

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 541

сказал об этом генералу Крошу. Крош сообщил об этом Форштеру, кото-
рый немедленно, отправился к Мильху, начальнику штаба Геринга, и
рновь возвратился к Крошу с тем, чтобы уведомить его о том, что
Мильху уже передано это сообщение, и чтобы он сделал необходимые
замечания. Вы сами решите, может ли существовать большее веролом-
ство, чем отказ Геринга и Мильха признаться в том, что они принимали
участие в принятии решения.

Кейтель признает, что Гитлер приказал «передать их СД» и что «он
боялся», что их могут расстрелять. Он заявил своим офицерам Граве-
ницу и Вестгофу (я цитирую): «Мы должны дать урок. Они будут рас-
стреляны, а, возможно, некоторые — уже расстреляны». Когда Граввниц
запротестовал, он добавил: «Мне наплевать». На основании этих пока-
заний его собственных офицеров, без сомнения, вопрос о его соучастии
вполне ясен.

Иодль заявил, что в то время, когда Гиммлер докладывал о побеге,
он разговаривал по телефону в соседней комнате. Вдруг он услышал
громкий разговор и, подойдя к занавеси с тем, чтобы узнать, в чем дело,
понял, что речь шла о побеге военнопленных из Сагана. Неправдоподобно,
чтобы при данных обстоятельствах, даже если он сам и не принимал
участия в решении, он не узнал бы о нем от Кейтеля тут же после сове-
щания. И зная об этом, он продолжал выполнять свою часть работы
в заговоре.

Что касается виновности Кальтенбруннера, то на заседании, на ко-
тором Вальде было сообщено об этом решении, присутствовали также
Мюллер и Небе — подчиненные Кальтенбруннера. И, наконец, решающим
доказательством являются показания Шелленберга относительно беседы
между Небе, Мюллером и Кальтенбруннером, состоявшейся в то время
по поводу запроса, присланного Международным Красным Крестом,
относительно 50 английских и американских военнопленных. Он слышал,
как Кальтенбруннер давал указания своим подчиненным относительно
того, какой ответ следует дать на этот неудобный запрос, и никто не
может сомневаться в отношении его полной осведомленности в этом
вопросе. В настоящее время общепризнано, что ответ, направленный
Риббентропом странам-гарантам и Международному Красному Кресту,
представляет собой сплошную ложь.

Следует ли верить тому, что он также не участвовал в принятии
этого решения? То, что любой из этих подсудимых был бы готов принять
подобное решение сам лично или согласиться с ним в случае, если оно
будет принято Гитлером, — вполне ясно, как мы полагаем из приказов
о линчевании и расстрелах летчиков, которых немцы называли терро-
ристами. Эти документы свидетельствуют о том, что ни Кейтель, ни
Иодль не испытывали никаких колебаний в данном вопросе, в то время
как Геринг и Риббентроп были согласны с проектом приказа.

Вспомните те совещания, которые предшествовали этой переписке,—
прежде всего совещание между Герингом, Риббентропом и Гиммлером,
на котором было решено изменить (я цитирую): «первоначальное пред-
ложение, сделанное имперским министром иностранных дел, который
предлагал считать любые террористические акты в отношении герман-
ского гражданского населения действиями, оправдывающими такого рода
меры».

В заключение было сказано:

542 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

«Суд Линча должен стать общим правилом».

На последующем совещании между Варлимонтом и Кальтенбрун-
нером было решено, что (я цитирую): «Те летчики, которым удалось
избежать суда Линча, должны в соответствии с порядком, который будет
установлен, передаваться с тем, чтобы быть подвергнутыми «особому
обращению».

И, наконец, Кейтель сделал следующую пометку на деле: «Я против
судебной процедуры. Она не оправдывает себя».

Подобные же доказательства мы находим при рассмотрении точки
зрения, принятой в феврале 1945 года, когда Гитлер хотел отказаться
от соблюдения Женевской конвенции.

Дениц тогда посоветовал, что (я цитирую) «лучше было бы прове-
сти те меры, которые будут сочтены необходимыми, без предупреждения
и любой ценой сохранить свою репутацию перед внешним миром».
С этим решением согласились представители Иодля и Риббентропа.

Их защитительный довод, заключающийся в том, что эта мера была
лишь чисто тактической и что фактически они не намеревались совер-
шать какие-либо конкретные действия, опровергается меморандумом
Иодля по всему этому вопросу (я цитирую):

«Насколько неправильным было то, что мы в 1914 году сами тор-
жественно объявили войну всем тем странам, которые в течение долгого
времени хотели вести войну против нас, и из-за этого в глазах всего вне-
шнего мира полностью возложили на свои собственные плечи всю вину
за войну, и насколько неправильно было признать, что необходимый
проход войск через Бельгию в 1914 году был нашей собственной ошиб-
кой, настолько же неправильно было бы сейчас открыто отказаться от
принятых нами обязательств международного характера и, таким обра-
зом, снова выглядеть виновной стороной в глазах внешнего мира».

После этого примечательного заявления он добавил, что ничто не
могло помешать ему потопить английское госпитальное судно в порядке
репрессалий, а потом выразить свое сожаление и назвать это потопление
ошибкой...

...Я хочу очень кратко рассмотреть вопрос об использовании военно-
пленных согласно статье 31 Женевской конвенции. Это использование
военнопленных разрешалось на некоторых работах, связанных с подго-
товкой сырья для военной промышленности. Но заявление, сделанное
Мильхом на заседании Центрального управления по планированию
16 февраля 1943 г. в присутствии Шпеера и Заукеля, не имело никакого
законного оправдания. Он сказал:

«Мы обратились с просьбой издать приказ о том, что определенный
процент людей, работающих в противовоздушной артиллерии, должны
составлять русские. Всего для этой цели потребуется 50 тысяч чело-
век...»

Такое использование военнопленных было явно незаконным. Ни.
у кого не могло возникнуть по этому поводу ни малейшего сомнения.

В протоколах не записано по этому поводу никаких возражений. Там
не отмечено, что Геринг или кто-нибудь из других лиц, которые должны
были прочесть эти протоколы и должны были знать, что происходило,
не видела что-либо необычайное в этом грубом нарушении существую-
щих правил со стороны человека, занимавшего в то время пост руко-
водителя германских военно-воздушных сил.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 54;}

Те циничные выражения, в которых Гиммлер 4 октября 1943 г.
в Повнани говорил о русских военнопленных, захваченных в первые
дни кампании, следует здесь процитировать с тем, чтобы они вошли
в историю:

«В то время мы еще не ценили человеческие массы так, как мы це-
ним их сейчас, то есть как сырье, как рабочую силу. То, что военно-
пленные десятками и сотнями тысяч умирали от голода и истощения,
сейчас вызывает сожаление, так как при этом терялась рабочая сила;

однако, рассматривая это в масштабах поколений, в этом раскаиваться
не стоит».

Я перехожу к вопросу об убийстве «командос».
Доказательства, представленные в связи с приказом о «командос»
от 18 октября 1942 г., показывают, что в этом деле были непосред-
ственно замешаны Кейтель, Иодль, Дениц, Редер, Геринг и Кальтен-
бруннер. Согласно статье 30 Гаагских правил:

«Шпион, захваченный на месте преступления, не должен подвер-
гаться наказанию, не будучи предварительно предан суду».

Даже правила, содержащиеся в памятной книжке каждого немец-
кого солдата, предусматривают, что

«Сдающийся враг не должен быть убит даже в том случае, если
он партизан или шпион. Захваченные таким образом лица должны быть
наказаны по приговору суда».

Эти люди не были шпионами, это были солдаты в военной форме.
Здесь не утверждалось, что хотя бы один человек, с которым расправ-
лялись по этому приказу, до своего расстрела был подвергнут суду,
С точки зрения закона нет оправдания тем подсудимым, которые пере-
давали и применяли этот отвратительный приказ; даже Иодль признал,
что при проведении этого приказа в жизнь совершались убийства,
а Кейтель в сознании своего позора признал его беззаконность.

Редер признал, что этот приказ не соответствовал праву; даже
Дениц заявил, что после того как теперь ему стали известны действи-
тельные факты, он более не считает этот приказ правильным. Единст-
венные защитительные аргументы, выдвинутые в этой связи, заключа-
лись в том, что каждый подсудимый не приводил этого приказа в испол-
нение, что он считал параграф первый приказа оправдывающим
эти действия в качестве репрессалий, что он делал все возможное, чтобы
уменьшить воздействие этого приказа, и что он не смел подвергать со-
мнению спущенные сверху директивы. Но никто из них серьезно не опро-
верг того, что передача в руки СД в этом контексте буквально означала
расстрел без суда.

Ответом на эти защитительные доводы в той мере, в какой эти
доводы не являются попросту бесчестными, может служить следующее:

предосторожности, предпринимаемые в целях безопасности, о которых
упоминалось в самом приказе, с исключительной ясностью говорят
о том, что факты, упомянутые в параграфе первом, не представляют
собой оправдания, которое можно было бы вынести на дневной свет.
Не большие предосторожности были предприняты в связи с приказами
«Пуля», «Мрак и туман» и другими подобными им зверскими прика-
зами. То, что инцидент с заковыванием в кандалы, имевший место
в Дьеппе, не имел ничего общего с этим приказом, явствует ив мемо-
рандума, исходящего из штаба Иодля и датированного' 14 октября

544 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

1942 г., в котором говорится, что Гитлер ставил своей целью прекратить
метод ведения войны при помощи «командос», заключавшийся в том,
что высадившиеся небольшие отряды при помощи подрывных работ и
другими методами приносили колоссальный урон и затем сдавались
в плен.

Отмена этого приказа в 1945 году является дальнейшим доказа-
тельством того, что люди, несущие за него ответственность, признавали
свою вину, которая, возможно, получила наилучшее свое выражение
в записи в дневнике военных действий военно-морского штаба относи-
тельно расстрела «командос», захваченных в военной форме в Бордо.
«Новое в международном праве» — так озаглавлен этот отрывок. Тем
не менее Редер и начальник его штаба с готовностью поставили свои
инициалы под этим отрывком из дневника. Осведомленность Кальтен-
бруннера об этом приказе ясно вытекает из его письма от 23 января
1945 г. в штаб по планированию при командовании вооруженными
силами, в котором он детально останавливается на этом приказе и обсу-
ждает его применение к отдельным категориям лиц. Некоторые лица
уже были приговорены к смерти за проведение в исполнение этого при-
каза, лица, единственный защитительный довод которых состоял в том,
что они выполняли приказ своих начальников. Я имею в виду членов
•СД, которые были казнены в Норвегии за убийство экипажа МГБ-345,
и генерала Достлера, казненного в Италии. Бесчисленные выдержки из
их собственных записей являются доказательствами против этих подсу-
димых. Неужели они избегнут кары? Вы припомните, как реагировал
в 1944 году нацистский суд на попытку оправдаться выполнением при-
казов сверху. Приказ о «командос» по своей жестокости и зверству
не может 'сравниться даже с приказом «Мрак и туман» от 7 декабря
1941 г.

В директиве Гитлера, подписанной Кейтелем, после указания—ка-
рать смертью всех лиц, своими действиями ставящих под угрозу безо-
пасность оккупирующих держав, указывается, что лица, расправа над
которыми не может быть произведена в наикратчайший срок, должны
перевозиться в Германию, причем таким образом, чтобы не поступало
никаких дальнейших известий об их судьбе. Сопроводительное письмо
Кейтеля от 12 декабря приводит следующее основание этому:

«Эффективного и длительного устрашения можно добиться или ре-
шительными карами или путем мероприятий, при которых родственники
лиц, совершивших преступление, и население не будут знать об их
судьбе. Эта цель достигается увозом преступников в Германию»..

Интересно противопоставить это заявление, написанное в то время,
когда Кейтель считал, что Германия выигрывает войну, тому, что он
показал перед Трибуналом.

...В феврале 1944 года этот приказ все еще проводился в жизнь,
причем комендантам, примерно, 18 концентрационных лагерей напо-
мнили о целях этого приказа и указали, как избавиться от трупов
лиц, заключенных согласно приказу «Мрак и туман», не обнаруживая
места их смерти. Обращение с этими военнопленными описывалось
здесь норвежским свидетелем Каппеленом, и члены Трибунала не за-
были его рассказа о переброске 2500—2800 заключенных согласно при-
казу «Мрак и туман» из одного концентрационного лагеря в другой

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ

545

в 1945 году, когда в пути погибло 1347 человек. Пускай мы, говорящие
о человеческом достоинстве, не забудем этого.

«Мы были так слабы, — показал Каппелен, — что не могли итти
достаточно быстро, они схватили свои ружья и изо всех сил ударили ими
по головам людей, идущих в пятерке непосредственно перед нами. Это
действие сопровождалось возгласами: «Если вы не будете 'итти так, 'как
полагается, вы увидите, что с вами будет...». Наконец, после шести-
восьми часов ходьбы мы подошли к железнодорожной станции. Было
очень холодно, и на нас, конечно, была только полосатая арестантская
одежда и худая обувь, но мы говорили: «О, как мы рады, что пришли
на станцию. Лучше стоять в вагоне для скота, чем в середине зимы
итти пешком». Было очень, очень холодно, я думаю, от 10 до 12 граду-
сов. Очень холодно. Для нас был приготовлен длинный поезд из откры-
тых товарных платформ. В Норвегии мы называем их товарными плат-
формами для- песка. Нас вталкивали на эти платформы, примерно, по
80 человек на каждую... На этой товарной платформе мы сидели около
пяти дней без пищи, в холоде, без воды. Когда шел снег, мы делали
вот так (показывает) для того, чтобы набрать в рот немного воды;

через долгое, долгое время, — мне, естественно, показалось, что про-
шли годы, — мы приехали в местечко, которое, как я впоследствии
узнал, называлось Дора и находилось в окрестностях Бухенвальда.
Итак, мы туда прибыли. Нас начали сталкивать с платформ, но многие
из нас были уже мертвы. Человек, сидевший рядом со мной, также был
мертв, мо я не имел права отойти от него. В течение последнего дня
я должен был сидеть рядом с мертвецом; я видел, что, примерно, половина
людей уже мертва и окостенела, хотя, естественно, не мог определить
точного числа погибших. Нам сообщили, и я впоследствии услышал эту
цифру в Доре, что число погибших на нашем поезде равнялось 1347.
О том, что произошло в Доре, я. уже плохо помню, так как все время
находился в полумертвом состоянии. Я всегда был оптимистом и челове-
ком веселого нрава. Обычно я держался сам и поддерживал друзей, но
тут я почти перестал сопротивляться. Затем, когда наши страдания бли-
зились к концу, нас спасли и привезли в Нейенгаммер близ Гамбурга;

когда нас туда доставили, я встретил там несколько своих друзей,
студента из Норвегии, вывезенного в Германию, несколько заключен-
ных, доставленных из Саксенхаузена и других лагерей, и немного, срав-
нительно немного, неизвестных норвежцев, заключенных согласно при-
казу «Мрак и туман», которым приходилось жить в исключительно
тяжелых условиях.

Многие из моих друзей все еще находятся в госпитале в Норвегии,
некоторые умерли по возвращении домой».

В июле 1944 года за приказом «Мрак и туман» последовал еще бо-
лее решительный приказ. 30 числа этого месяца Гитлер издал директиву
относительно террора и саботажа, в которой указывалось, что со всеми
актами насилия, совершаемыми негерманским населением на оккупиро-
ванных территориях, следует бороться как с актами террора и сабо-
тажа. Лица, не уничтоженные на месте, должны были передаваться
в руки СД, женщины должны были направляться на работы; щадили
только детей. В течение месяца Кейтель расширил действие этого при-
каза, указав, что он распространяется также на лиц, ставящих под
угрозу безопасность и готовность к войне любыми иными методами, чем

35 Нюрнбергский процесс, т. II

546 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

акты террора и саботажа; далее излагались обычные требования и со-
блюдении секретности приказа, и его распространение в письменном
виде было ограничено до минимума. Гитлер далее указал, что дирек-
тива о терроре и саботаже должна лечь в основу систематического
инструктажа по текущей работе кадров вооруженных сил, СС и поли-
ции. Этот приказ должен был распространяться на преступления, пося-
гавшие на интересы Германии... По соглашению отдельных командую-
щих с высшими руководителями СС в этой связи могли издаваться но-
вые распоряжения. Иными словами, любые нарушения, произведенные
любым лицом на оккупированных территориях, подходили под этот
приказ.

9 сентября 1944 г. имело место торжественное совещание между
представителями высшего военного командования и СС, на котором
обсуждалось соотношение между приказом «Мрак и туман» и директи-
вой о терроре и саботаже. Было высказано мнение о том, что первый
приказ «Мрак и туман» стал излишним, и затем совещание перешло
к рассмотрению вопроса о перевозке 24 тысяч негерманских граждан-
ских лиц, задержанных СС и СД в соответствии с этим приказом. Далее,
на совещании обсуждался вопрос о нескольких гражданах нейтральных
стран, которые были «окутаны туманом» по ошибке.

...Может быть, излишне напоминать Трибуналу о том случае, когда
генерал германских военно-воздушных сил в Голландии просил дать
ему право расстрелять бастовавших железнодорожников в связи с тем,
что передача их в руки СД, как это следовало бы сделать по декрету,
слишком окольным путем вела бы к расправе с ними. Кейтель в ответ
на эту просьбу, копии которой были разосланы в адмиралтейство и
в министерство военно-воздушных сил, а также всем верховным
командующим в оккупированных территориях, немедленно согласился
с выдвинутым предложением, заявив, что если передача заключенных
СД вызывает трудности, то «следует безжалостно и самостоятельно
применять другие эффективные меры».

Иными словами, генерал Кристиансен мог расстрелять железнодо-
рожников, если находил это нужным.

Не будем забывать, рассматривая ситуацию в Европе в тот период,
что для человека, которому не приходилось жить на территорий, окку-
пированной немцами, нелегко понять те страдания и то состояние ужаса
и постоянной настороженности, которые пришлось испытать народам
Европы в течение долгих лет подчинения.

Франк 16 декабря 1941 г. писал:

«Мы принципиально сохраним жалость лишь по отношению к не-
мецкому народу и более ни к кому на свете».

Излишне говорить о том, что эти люди не имели жалости даже
к своему народу, настолько неотступно они следовали этому принципу!

Сейчас я перехожу к действиям против партизан. Если оставалось
еще какое-то сомнение в том, что во главе германских вооруженных сил
стояли не честные солдаты, а бессердечные убийцы, оно разрушается
доказательствами о той поразительной безжалостности', с которой они
пытались разгромить партизан. Свидетель Олендорф показал здесь, что
методы ведения войны против партизан были изложены в письменном
соглашении, заключенном между германским высшим военным коман-
дованием и СС. В результате этого соглашения каждому штабу армей-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 547

ской группы была придана эйнзатцгруппа, которая руководила работой
эйнзатцкоманд, прикрепленных к каждой группе по согласованию и
соглашению с военными властями. Если здесь нужно приводить под-
тверждение того, что армия поддерживала эти действия, знала о них
и. одобряла их, то следует лишь обратиться к отчету эйнзатцгруппы А,
касающемуся деятельности этой группы в течение первых трех месяцев
после начала кампании против Советского Союза.

«Наша задача состояла в том, чтобы срочно установить личный
контакт с командующими войсками и с командующим армии на терри-
тории тыла. Следует с самого начала подчеркнуть, что сотрудничество
с вооруженными силами было в общем хорошее, в некоторых случаях...
оно было очень тесным, почти сердечным...

...После неуспеха чисто военных мероприятий, как, например, раз-
мещение караульных и прочесывание целыми дивизиями вновь оккупи-
рованных территорий, даже вооруженным силам пришлось изыскивать
новые методы борьбы. Оперативная группа занялась изысканием таких
новых методов. Поэтому вскоре вооруженные силы воспользовались
опытом полиции безопасности и принятыми ею методами борьбы с пар-
тизанами».

Один из этих методов описывается в том же отчете следующим
образом:

«По окружении деревни всех жителей силой сгоняли на главную
площадь. Подозрительных согласно секретным сведениям лиц и прочих
жителей допрашивали, и таким образом в большинстве случаев стано-
вилось возможным обнаружить лиц, оказавших помощь партизанам.
Этих последних или немедленно расстреливали, или, если дальнейший
допрос мог оказаться полезным в смысле получения сведений, их до-
ставляли в штаб. После допроса их расстреливали. Для того чтобы
добиться устрашающего действия, дома тех, «то помогал партизанам,
в некоторых случаях сжигались дотла».

И далее, после указания на то, что крестьянам постоянно угрожали
сожжением всей деревни, в отчете добавлялось:

«Тактика противопоставления террора террору удалась великолепно».

По заявлению Олендорфа, эйнзатцкоманды подчинялись Кальтен-
бруннеру, но приказы, согласно которым они действовали, не могли
превзойти своей суровостью те, которые были подписаны Кейтелем.
Приказ фюрера, изданный им 16 декабря 1942 г. о борьбе € партиза-
нами, гласит:

«Если борьбу с партизанами на Востоке и на Балканах не вести
самыми жестокими методами, мы скоро дойдем до такого положения,
при котором имеющихся сил будет недостаточно для контроля над этими
территориями. Поэтому не только вполне оправдано, но и необходимо,
чтобы войска использовали все без исключения средства, даже по отно-
шению к женщинам и детям, если эти средства могут обеспечить успех».

Три дня спустя, во время завтрака, Кейтель и Риббентроп сообщали
своим итальянским коллегам о том, что «фюрер заявил, что сербские-
заговорщики должны быть уничтожены и что этого невозможно достиг-
нуть мягкими мерами».

Тогда Кейтель вставил замечание: «...каждая деревня, в которой
обнаружены партизаны, должна быть сожжена дотла».

Два месяца спустя Риббентроп убеждал итальянского посла в Бер-

35*

548 ___ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

лине принимать более жесткие меры против партизан в Кроатии. Он
говорил:

«Банды следует истреблять, причем членами банд нужно считать муж-
чин, женщин и детей, так как продолжение их существования ставит под
угрозу жизни немцев и итальянцев — мужчин, женщин и детей».

Геринг помогал Гиммлеру в наборе необходимых кадров для борьбы
с партизанами. Один из советников кабинета записал, что 24 сентября
1942 г. Геринг заявил, что он ищет дерзких людей для использования их
на востоке в отрядах особого назначения и что он рассматривает вопрос
о привлечении для этой цели осужденных и браконьеров.

Через месяц Геринг описал дуче (Муссолини) германские методы
борьбы с партизанами в следующих выражениях:

«Прежде всего, с данной территории вывозится весь скот и все про-
дукты питания для того, чтобы лишить партизан каких-либо источников
питания. Мужчины и женщины увозятся в трудовые лагери, дети —
в детские лагери, а деревни сжигаются. В случае нападения все муж-
ское население деревни выстраивалось с одной стороны, а женщины—
с другой; затем женщинам говорили, что все мужчины, будут расстре-
ляны, если они (женщины) не укажут, кто из мужчин не является жите-
лями этой деревни. Для того чтобы спасти своих мужчин, женщины все-
гда указывают, кто не из их деревни».

Использование этих методов не ограничивалось Востоком. Они при-
менялись на всем пространстве оккупированных территорий. Если оказы-
валось малейшее сопротивление, немцы подавляли его с наибольшей
жестокостью. Было бы нетрудно привести сотни примеров, которые
могли бы выдержать сравнение с событиями в Лидице и в Орадур-сюр-
Глане.

Одно из самых жестоких мероприятий — захват заложников — яви-
лось предметом приказа германского верховного командования от 16 сен-
тября 1941 г.

Кейтель приказывал:

«Не взирая ни на какие частные обстоятельства, в каждом случае
сопротивление германским оккупационным силам следует расценивать
как сопротивление, вызванное коммунистами.

Для того чтобы пресечь эти коварные действия в зародыше, следует
принимать самые энергичные меры немедленно при появлении самых
первых их признаков с тем, чтобы сохранить власть, оккупационных сил
и помешать дальнейшему их распространению. В этой связи следует
помнить, что в странах, где еще не установлен порядок, человеческая
жизнь часто ничего не стоит и устрашающее действие может быть до-
стигнуто лишь необычайной суровостью. В таких случаях смертная казнь
для 50—100 коммунистов должна обычно рассматриваться как соответ-
ствующее возмездие за жизнь одного германского солдата. Форма, в ко-
торой приговор приводится в исполнение, должна еще более усиливать
устрашающее действие».

У Кейтеля и Кальтенбруннера не было расхождений во взглядах;

германским солдатам было приказано соревноваться с эсэсовцами на
местах.

Две недели спустя после издания этого приказа Кейтелю, чьим
единственным защитительным доводом является то, что он требовал
казни от 5 до 10 заложников за одного немца вместо 50—100, пришла

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 549

еще одна мысль. 1 октября 1941 г. он высказал мнение о том, что будет
целесообразно, если военные командиры будут всегда иметь в своем рас-
поряжении некоторое число заложников различных политических взгля-
дов: националистических, демократически-буржуазных или коммунисти-
ческих. Он добавил:

«Очень важно, чтобы среди них имелись хорошо известные, выдаю-
щиеся личности или члены их семей, чьи имена должны быть преданы
гласности. В случае нападения должны быть расстреляны заложники
соответствующей группы, в зависимости от партийной принадлежности
виновного».

На оригинале документа имеется зловещая пометка: «Применяется
во Франции и Бельгии».

Действие этих приказов в германской армии можно хорошо видеть
из трех примеров мероприятий, осуществленных одним из командиров
на местах.

В Югославии через месяц после первичного приказа Кейтеля один
местный комендант сообщил, что в отместку за убийство десяти герман-
ских солдат и ранение других двадцати шести германских солдат было
расстреляно 2300 человек, то есть 100 за каждого убитого и 50 за каж-
дого раненого германского солдата.

11 июля 1944 г. комендант района Коволо в Италии в публичном
объявлении угрожал расстрелять 50 человек за каждого раненого члена
германских вооруженных сил, военного или штатского, и расстрелять
100 человек за каждого убитого немца. В случае убийства или ранения
более чем одного солдата или штатского все мужчины района подлежали
расстрелу, дома — сожжению, женщины — интернированию, а скот —
немедленной конфискации. Кессельринг сообщил, что в июне того же
года 560 человек, включая 250 мужчин, были заключены в тюрьму с угро-
зой быть расстрелянными в течение 48 часов, так как партизанами был
захвачен один германский полковник.

Лицами, непосредственно замешанными в совершении этих жестоко-
стей, являются Геринг, Риббентроп, Кейтель, Иодль и Кальтенбруннер,
но кто вообще может сомневаться в том, что всем подсудимым, сидящим
на этой скамье, были известны эти приказы и о том, как германские
вооруженные силы поучались убивать мужчин, женщин и детей, и что
они это делали по всей Европе? Редер, который говорит, что он осуждал
такую линию поведения в Норвегии, указывает, что он попытался разубе-
дить Гитлера, но, однако, он продолжал занимать свой пост и давать
свое имя для того, чтобы его использовал режим, во время которого
такие действия имели место.

Я перехожу к тем вопросам, за которые он и Дениц несут самую
непосредственную ответственность. Ведение войны на море являет собой
совершенно такое же пренебрежение к праву и к нормам порядочности.
Существует мало примеров возможности так подробно проникнуть в мыс-
ли двух морских командующих с помощью их документов, как это воз-
можно в отношении подсудимых Редер а и Деница в данном случае.

Уже 5 сентября 1939 г. германский военно-морской флот в меморан-
думе, адресованном министерству иностранных дел, стремился получить
разрешение топить без предупреждения суда противника и торговые суда
нейтральных стран в нарушение Лондонских правил подводной войны,
своих собственных правил по взятию призов и международного права.

550 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Целый ряд документов, изданных в течение следующих шести недель,
обнаруживает наличие постоянного давления на министерство иностран-
ных дел со стороны Редера с тем, чтобы добиться его согласия на про-
ведение этой политики.

16 октября 1939 г. Редер представил меморандум об интенсифика-
ции морской войны против Англии. В этом документе, декларировав
право на «крайнюю жестокость» в случае необходимости и намерение
уничтожить в кратчайший срок боевой дух Великобритании, Редер заяв-
ляет:

«Главной целью является торговое судно и не только вражеское, но
вообще всякое торговое судно, идущее по морю с целью снабжения воен-
ной промышленности противника, как в отношении импорта, так и в от-
ношении экспорта».

Именно в этом документе содержится позорный отрывок:

«Желательно все принимаемые военные меры основывать на суще-
ствующем международном праве; однако меры, считающиеся необходи-
мыми с военной точки зрения, в случае если от них можно ожидать
решающего успеха, следует применять, даже если они не соответствуют
существующим нормам международного права. Поэтому в принципе сле-
дует прибегать, обосновывая их какой-нибудь правовой концепцией,
к любым военным средствам, способным сломить сопротивление врага,
даже если они повлекут за собой создание нового кодекса морской
войны».

В другом меморандуме от 30 декабря он призывал к дальнейшей
интенсификации операций, особенно в отношении нейтральных стран.
Далее он предложил, что, поскольку они так или иначе должны втор-
гнуться в нейтральные государства, не имеет большого значения, если
на море они зайдут немного дальше. Я цитирую: «Усиление мер по линии
ведения войны на море с политической точки зрения сыграет лишь не-
большую роль в общей интенсификации военных действий».

Вы уже, вероятно, заметили, что эти меморандумы о ведении войны
на море лишь повторяют точку зрения верховного командования относи-
тельно будущей войны, изложенную за полтора года до этого следующим
образом:

«Применение обычных правил войны по отношению к нейтральным

стр'анам может соблюдаться лишь в той мере, в какой оно повлечет за
собой большие преимущества или причинит большой ущерб воюющим
странам».

Было ли это простым совпадением? Во всяком случае таким был
план, изложенный Редером и повторенный Деницом. С самого начала
штаб военно-морских сил не имел ни малейшего намерения соблюдать
законы ведения войны на море. Аргумент защиты, заключающийся в том,
что потопление союзных торговых судов без предупреждения оправды-
вается действиями союзников, столь же неоснователен, сколь и утвержде-
ние, что потоплению нейтральных торговых судов при их появлении
предшествовало предупреждение, что соответствовало требованиям
международного права. Вы видели, какие расплывчатые и неопределен-
ные предупреждения делались нейтральным судам, а также знакомились
с меморандумом штаба военно-морских сил, который показывает, что
эти предупреждения намеренно делались в таких общих выражениях,
потому, что Редеру было известно, что задуманные им планы действий

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 551

против нейтралов были совершенно незаконными. Мне нет необходимо-
сти напоминать вам документ, в котором говорится, что приказы должны
передаваться устно, о фальшивой записи в судовом журнале, о том са-
мом методе, который был использован в деле с «Атенией» или о записи
в дневнике самого Редера, в которой говорилось, что следует топить тща-
тельно опознанные нейтральные суда во всех тех случаях, когда приме-
нение электрических торпед даст немцам возможность утверждать, что
судно действительно выпустило мину.

Вы можете найти подтверждение этому в опровержениях, подготов-
ленных Редером в ответ на протесты норвежского и греческого прави-
тельств по поводу потопления «Томаса Вальтона» и «Гаруфалия» и
в неохотном признании в связи с потоплением «Детфорда». Все эти три
судна были потоплены в декабре 1939 года одной и той же подводной
лодкой. Ничто не раскрывает лучше цинизм, с которым Редер и Дениц
относились к нормам международного права, чем контраст в их отноше-
нии к потоплению испанского судна в 1940 году и в сентябре 1942 года.

В 1940 году Испания ничего не значила для Германии, в 1942 году
она приобрела значение.

Не требуется снова повторять подробности о различных мерах, по-
следовательно принятых во время введения в действие политики потоп-
ления судов без предупреждения, но существуют два момента в ведении
этими двумя подсудимыми морской войны, которые я подчеркиваю. "Во-
первых, они продолжали уверять мир, что они не нарушают Лондонских
правил и своего собственного порядка взятия призов. Причина тому
явствует из меморандума Редера от 30 декабря 1939 г., в котором он
заявляет:

«Настоятельно следует возразить против публичного объявления
о проведении усиленных мероприятий по ведению морской войны для
того, чтобы снова не запятнать военно-морской флот в глазах истории
ведением неограниченной подводной войны».

Это, как вы видите, является одним из моментов общего плана.
Этот же самый аргумент был выдвинут Иодлем и Деницем в феврале
1945 года в поддержку политики нарушения Женевской конвенции вме-
сто объявления всему миру об отказе Германии от этой конвенции.
Здесь мы снова сталкиваемся с доктриной военной целесообразности:

если Германии выгодно нарушать какой-нибудь закон, это нарушение
всецело оправдано, если оно производится таким образом, что этого не
знает и не может осудить мировое общественное мнение.

Не следует думать, что, вводя практику потопления судов без преду-
преждения и игнорируя законы ведения морской войны, Редер был более
решителен, чем Дениц. Защищая себя, Дениц делал усиленные попытки
объяснить задним числом свой приказ от 17 сентября 1942 г. Поэтому
я прошу Трибунал вспомнить его содержание. Я цитирую: «Не следует
делать никаких попыток спасать членов команды потопленных кораблей...
Спасение противоречит элементарным требованиям ведения войны об
уничтожении вражеских судов и команд».

Запись в его дневнике от того же числа, подтверждавшая этот при-
каз, начинается следующими словами:

«Вновь обращается внимание всех командующих офицеров на тот
факт, что все попытки спасения... противоречат элементарным требова-
ниям ведения войны...»

552 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Подсудимый отрицал, что это означало, что команды должны были
быть уничтожены или истреблены. Но предыдущие события совершенно
ясно показывают нам, что этот приказ явился указанием командирам
подводных лодок уничтожать команды тонущих торговых судов, но
в то же время он составлен таким образом, что оставляет Деницу лазейку
для оправдания в случае нужды, и, действительно, в настоящее время
такая необходимость возникла. Этот приказ в сущности был составлен
в соответствии с идеями, высказанными Гитлером Осиме 3 января
1942 г., когда Гитлер сказал, что «он должен отдать приказ о том, что
если взять иностранных моряков в плен окажется невозможным, подвод-
ные лодки должны всплыть на поверхность после торпедирования и за-
тем обстреливать спасательные лодки».

Признано, что Гитлер настаивал на этом на совещании 14 мая, на
котором присутствовали Дениц и Редер, и что он снова поднял этот во-
прос 5 сентября. Сам Дениц ссылался на нажим Гитлера во время инци-
дента с «Лаконией». Вы располагаете подтверждением того, что приказ,
изданный 17 сентября, был составлен в такой форме, что он вполне под-
тверждает обвинения, выдвинутые свидетелями Хейзингом и Мелле, кото-
рые были вызваны Обвинением...

Тот самый аргумент, который Гитлер выставил Осиме, а. именно,
необходимость не дать союзникам возможности найти кадры для прове-
дения в жизнь гигантской американской программы строительства воен-
ных судов, являлся аргументом, который, как сам Дениц признает, быд
выдвинут им 14 мая, аргументом, который, как он признает, и послужил
причиной издания последующего приказа о том, что следовало предпо-
чтительно атаковать конвой, а не топить спасательные суда. Перед вами
примеры «Антоник», «Норин Мэри» и «Полус». А человек, ужасающийся
при одной только мысли о возможности издания такого приказа, по соб-
ственному признанию, видел судовой журнал лодки, потопившей «Шпер
Мид», и видел бесчеловечную запись в этом журнале, описывающую
страдания тех, кто оставался в воде. Дениц в своих собственных пока-
заниях заявил, что «издание подобной директивы может быть оправдано
лишь в том случае, если таким образом может быть достигнут решаю-
щий военный успех». Не потому ли был издан этот приказ, что, как это
явствует из его собственных документов, процент потопленных в сентябре

1942 года судов, помимо судов конвоя, был столь высок, что было воз-
можно достигнуть решающего военного успеха, в то время, как в апреле

1943 года, в период, когда почти все потопленные суда относились к су-
дам конвоя, не было необходимости в издании еще одного приказа, сфор-
мулированного в еще более точных выражениях?

Обвинение самым настоятельным образом утверждает, что подсуди-
мый Дениц этим приказом намеревался поощрить и заставить как можно
большее количество командиров подводных лодок уничтожать команды
торпедированных торговых судов, но преднамеренно сформулировал
приказ так, чтобы он мог утверждать обратное, если обстановка этого
потребует. В свете показаний адмирала Вагнера о том, что главный мор-
ской штаб утвердил приказ от 17 сентября 1942 г. по поводу уничтожения
оставшихся в живых членов команд потопленных судов, Редер не может
уйти от ответственности. И на самом деле, поскольку он присутствовал
на совещании у Гитлера в мае того же года, когда он получил приказа-
ние фюрера от 5 сентября 1949 г. об издании инструкции по поводу

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 553

уничтожения спасавшихся членов команд потопленных судов, не может
быть никаких сомнений в том, что он также несет полную ответственность
и за эти действия своих подчиненных.

Несмотря на то, что через несколько месяцев союзные военно-воз-
душные силы сделали невозможным для подводных лодок в большинстве
районов всплывать после торпедирования и этот вопрос стал менее
актуальным, все же интересно отметить, что, когда 7 октября следующего
года вышел приказ, направленный против спасательных лодок, в нем
снова встречалась фраза «уничтожение команд судов».

Несмотря на опровержение капитан-лейтенанта Экк, не может быть
никаких сомнений в том, что, будучи проинструктирован Хэле, он осуще-
ствил намерения вышестоящих начальников. Почему следует предпола-
гать, что у человека, который через месяц безропотно принял приказ Гит-
лера о «командос», нехватило духу приказать уничтожать моряков, нахо-
дящихся на плотах или на обломках, оставшихся после крушения, после
того как Гитлер объяснил военную необходимость этого мероприятия?
Экк, который выполнял приказы Редера и Деница, заплатил за это выс-
шей мерой.

Неужели эти люди понесут меньшую кару?

Я перехожу теперь к рассмотрению еще одного военного преступле-
ния — использованию рабского труда. Еще задолго до начала военных
действий подсудимые оценили значение его для германской военной
машины. Гитлер упомянул об этом в «Майн кампф» и подчеркнул зна-
чение этого фактора на совещании в мае 1939 года.

Несколько недель спустя в июне имперский совет обороны (Геринг,
Функ, фрик и Редер и представители всех остальных министерств) пла-
нировал использовать в будущей войне 20 тысяч заключенных концен-
трационных лагерей и сотни тысяч рабочих из протектората.

План Гитлера в отношении Польши, раскрытый им Шираху и
Франку, гласил:

«Идеальная картина такова: поляк может владеть лишь незначи-
тельным имуществом в генерал-губернаторстве, которое до некоторой
степени снабдит его и его семью пищей. Деньги, которые ему нужны
для приобретения одежды и еды, он должен заработать в Германии.
Генерал-губернаторство должно стать центром снабжения нас неквали-
фицированной рабочей силой, в особенности сельскохозяйственными
рабочими. Этим рабочим при всех условиях будут гарантированы сред-
ства к существованию, так как они всегда могут быть использованы там»
где требуется дешевый труд».

Эта политика была, конечно, рассчитана на короткий срок, а конеч-
ной ее целью фактически было уничтожение восточных народов. Заукель
был назначен генеральным уполномоченным, и перед ним была постав-
лена задача дать замену двум миллионам немецких рабочих, которые
были призваны на военную службу. Он сам говорит, что после того как
Гитлер подчеркнул, что такие мероприятия являются военной необходи-
мостью, он не стал стесняться в средствах и спустя месяц после своего
назначения направил Розенбергу свою первую программу мобилизации
рабочей силы.

Я цитирую: «Если мы не сумеем обеспечить нужное количество
рабочей силы на добровольных началах, нам придется немедленно вве-
сти насильственную трудовую мобилизацию... огромное количество новых

554 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

иностранных рабов — мужчин и женщин — является несомненной необ-
ходимостью».

Эту программу он сам вызвался провести в жизнь «путем всевоз-
можного давления и безжалостного использования всех имеющихся в на-
шем распоряжении средств».

Нет необходимости приводить доказательства, показывающие ход
выполнения этой политики мобилизации рабочей силы. Достаточно будет
привести цитату из обращения Заукеля к управлению по центральному
планированию в марте 1944 года:

«...Специально обученные агенты — мужчины и женщины — насиль-
ственно угоняли мужчин на работу в Германию... Из 5 миллионов иност-
ранных рабочих, которые прибыли в Германию, даже 200 тысяч не при-
ехали добровольно».

Методы, которые применялись при насильственном угоне, отврати-
тельны по своей жестокости; и каждый из этих подсудимых должен был
знать о них. 3 апреля 1941 г. Гиммлер в своей речи перед офицерами СС
лейбштандарта «Адольф Гитлер» сказал:

«Очень часто военнослужащие войск СС задумываются над угоном
этих людей сюда. Эти мысли возникли у меня сегодня, когда я наблю-
дал эту крайне трудную работу, которую выполняет полиция безопасно-
сти при помощи ваших людей. То же самое случилось в Париже, где
мы должны были отправлять десятки и сотни тысяч людей при сорока-
градусном морозе».

И дальше:

«Умрут или не умрут от изнеможения 10 тысяч русских баб при
рытье противотанковых рвов — интересует меня лишь постольку, по-
скольку этот противотанковый ров, нужный Германии, будет закончен...
Когда кто-либо обращается ко мне и говорит: «Я не могу допустить,
чтобы этот ров рыли женщины и дети: это их убьет», я отвечаю:

вы — убийца собственной крови, потому что если этот ров не будет вы-

рыт, погибнут немецкие солдаты, а они — сыновья немецких матерей...
Мы должны помнить, что в Германии имеется шесть-семь миллионов
иностранцев... Число' пленных в Германии, возможно, достигает восьми миллионов. Они безопасны для нас до тех пор, пока мы будем прини-
мать жесточайшие меры в связи с пустяковыми преступлениями». '

В августе 1943 года потребность в рабочей силе еще больше воз-
росла. Гиммлер приказал:

«Все молодые трудоспособные женщины должны быть отправлены
в Германию на работу через агентства имперского генерального упол-
помоченного Заукеля. Дети, пожилые женщины и старики должны быть
собраны вместе и использованы в женских или детских лагерях».

Приказы, отданные группенфюрерам СД, действовавшим на Украи-
не, содержали такие же настоятельные требования:

«Деятельность министерства труда... должна быть поддержана
в наибольшей степени. Временами нельзя будет воздержаться от приме-
нения силы. При обыске деревень, в особенности в тех случаях, когда
явится необходимость сжечь целую деревню, местное население должно
быть принудительно передано в распоряжение уполномоченного. Как правило, детей расстреливать более не следует. Если мы временно огра-

• Эта цитата из речи Гиммлера от 4 октября 1943 г.—Составители.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 555

ничиваем наши строгие меры на основании вышеприведенного приказа,
это делается из следующих соображений: нашей важнейшей целью
является мобилизация рабочей силы».

Шпеер признал, и как мог он отрицать это, что он знал и одобрял
порядок мобилизации и доставки рабочих в Германию против их воли.

Кальтенбруннер писал своему другу Блашке:

«Между тем по специальным соображениям я приказал отправить
несколько транспортов с эвакуированными в Вену, в ближайшее время
должны быть отправлены около 12 тысяч евреев. Они должны прибыть
в Вену через несколько дней... Нетрудоспособные женщины и дети этих
евреев, предназначенные для специального обращения и подлежащие
дальнейшему перемещению, должны содержаться в охраняющемся ла-
гере и в дневное время».

Опять мы встречаем эту зловещую фразу, значение которой они так
хорошо знали, — «специальное обращение», «специальное действие».
Убийство остается убийством независимо от того, каким эвфемизмом
убийцы вздумают его прикрыть.

Нужда в рабочей силе стала такой острой, что не только евреев не
отправляли в газовые камеры, пока они были трудоспособны, но даже
хватали детей и их заставляли работать.

Это все, что относится к их угону в Германию. Какая участь ожи-
дала их по прибытии?

Еще в марте 1941 года районные объединения крестьян получили
инструкции о том, как обращаться с польскими сельскохозяйственными
рабочими, которых они должны были получить. Рабочим не предостав-
лялось права подавать жалобы; религиозным людям запрещалось посе-
щать церковь; запрещались все виды развлечения, пользование обще-
ственными транспортными средствами. Их наниматели получали право
применять телесные наказания и ни в коем случае «не могли быть при-
влечены к ответственности официальными учреждениями». В конце при-
казывалось (я цитирую):

«Сельскохозяйственные рабочие польской национальности должны
жить вне села и не в домах; их можно поместить в конюшни и т. д.
Чувство жалости не должно помешать проведению таких мероприятий».

Обращение с теми, кто был занят в промышленности, было еще
хуже. Я напомню показания польского врача в Эссене, который по мере
сил пытался обслуживать русских военнопленных:

«Эти люди содержались в таких страшных условиях, что нельзя
было оказать им медицинской помощи. Мне кажется, что держать людей
в таких условиях было ниже человеческого достоинства. Каждый день
ко мне приводили по крайней мере 10 человек с синяками от постоянных
избиений резиновыми шлангами, стальными прутьями или палками.
Люди часто корчились от боли, и я не мог им оказать ни малейшей
медицинской помощи. Мне тяжело было смотреть, как могли заставлять
людей, которые так мучились, производить такие тяжелые работы. Мерт-
вые тела оставались лежать на соломенных тюфяках по два или три дня,
пока они не начинали издавать такое зловоние, что их соседи по заклю-
чению выносили их и где-нибудь закапывали. В беседе с некоторыми
русскими женщинами они мне лично говорили, что они работали на за-
воде Круппа и что их ежедневно зверски избивали. Избиения были в по-
рядке вещей».

556 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

К концу 1943 года более пяти миллионов мужчин, женщин и детей
работали в империи, и если сюда добавить военнопленных, то общее
количество работавших в то время в Германии достигало около семи
миллионов. К этому числу следует добавить сотни тысяч, доставленных
в течение 1944 года. Миллионы мужчин и женщин были выгнаны из
своих домов самым зверским образом, их привозили в любую погоду на
транспорте для скота со всех концов Европы; они работали на фермах
и заводах по всей империи, часто в отвратительных условиях. Детей от-
нимали у родителей, и некоторые дети навсегда оставались сиротами,
так как они не знали ни своих настоящих имен, ни откуда они родом.
Их забирали тогда, когда они были еще слишком малы, чтобы помнить,
откуда они приехали. Какой мерой следует заплатить за это преступле-
ние? Ни один подсудимый не может отрицать того, что он знал об этом
или был к этому причастен. Протоколы управления по центральному
планированию, несомненно, читались во всех отделах всех министерств.
Вы видели, каков объем доказательств, связывающих военных руководи-
телей и все другие ответвления правительственных организаций с этой
колоссальной программой применения рабского труда. Ни один подсу-
димый не может быть оправдан за совершение этого преступления. Ни-
кто из них не мог не знать о масштабах этого преступления и о звер-
ствах, при помощи которых оно осуществлялось.

Я перехожу к вопросу, связанному с предыдущим, но еще более
ужасному — к общим методам проведения подсудимыми военной оккупа-
ции захваченных ими территорий. Доказательства, говорящие о том,
что эти территории являлись местом, где в масштабах, непревзойденных
в истории, господствовали убийство, рабство, террор и грабеж в нару-
шение всех элементарных правил оккупации воюющей стороной. Эти
доказательства не были ничем серьезно опровергнуты. Эти преступления
не являлись ни в коей мере случайными или совершенными в резуль-
тате садизма какого-нибудь Коха в одном месте или жестокости какого-
нибудь Франка в другом. Они были неотъемлемой частью преднамерен-
ного и систематического плана, в котором мероприятия в отношении
рабского труда были лишь побудительным симптомом. Чтобы создать
«тысячелетнюю империю», они приступили к истреблению или ослаблению
расовых и национальных групп в Европе или таких прослоек, как интел-
лигенция, от которых в главной мере'зависит существование этих групп.

Эта ужасная попытка прекратить существование свободных и древ-
них наций проистекает из всей нацистской доктрины о тотальной войне,
которая отказывается от понятия, что войны являются лишь войнами
государств и армий, как это предусматривает международное право.
Нацистская тотальная война явилась также войной против гражданского
населения, против народа в целом. Гитлер заявил Кейтелю в конце
польской кампании: «Жестокость и суровость должны лежать в основе
этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от дальнейшей борь-
бы с Польшей». Эта цель биологического истребления расы (геноцида)
была сформулирована Гитлером в его разговоре с Германом Раушнин-
гом в следующих выражениях: «После войны французы жаловались,
что немцев на 20 миллионов больше, чем нужно. Мы соглашаемся с этим
заявлением. Мы приветствуем регулирование численности населения. Но
нашим друзьям придется нас извинить, если мы каким-либо другим
образом разрешим вопрос об этих двадцати миллионах. После всех этих

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 557

веков хныканья о защите бедных и угнетенных пришло время для нас
решиться защищать сильных против слабых. Одна из основных задач
германского государственного управления заключается в том, чтобы на-
всегда предотвратить всеми возможными средствами развитие славян-
ских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают
нам не только необходимость побеждать своих врагов, но и уничтожать
их. В прежние времена победитель получал прерогативу на уничтожение
целых племен, целых народов. Осуществляя это постепенно и без крово-
пролития, мы демонстрируем нашу гуманность».

...Их цели выходили далеко за пределы стремления германизировать
другие народы и перестроить их культуру по германскому образцу. Гит-
лер твердо решил изгнать всех негерманцев с той земли, которая была
нужна ему и которую он собирался заселить германцами.
Это ясно сказано в его книге «Моя борьба»:

«Польская политика в смысле германизации Востока, проведения
которой требовали столь многие, к сожалению, почти всегда основыва-
лась на одном и том же неправильном заключении. Многие считали воз-
можным германизировать польские элементы одним лишь чисто лингви-
стическим преобразованием и превращением их таким путем в людей
германской национальности. Результат был бы неблагоприятным, так
как народ другой расы, выражающий свои, чуждые нам мысли на не-
мецком языке, умалил бы величие и достоинство нашей нации своей
неполноценностью».

Гиммлер говорит об этом еще более откровенно:

«В нашу задачу не входит германизация Востока в старом смысле
этого слова, а именно: в смысле обучения народа немецкому языку и
введения германских законов. Наша задача — проследить, чтобы на Вос-
токе жили люди только чисто германской крови».

Подсудимые тщательно скрывали свои истинные цели от своих
жертв. В захваченном донесении от января 1940 года можно прочесть
следующее:

«Для того чтобы освободить жизненное пространство от поляков
в генерал-губернаторстве и на освобожденном Востоке, следует перебра-
сывать дешевые рабочие руки сотнями тысяч, используя их в течение
нескольких лет в старой империи и, таким образом, препятствуя их есте-
ственному биологическому размножению». Документ заканчивается сле-
дующими словами: «Следует принимать особые меры с тем, чтобы сек-
ретные циркуляры, меморандумы и официальная переписка, содержание
инструкций, направленных против поляков, хранились под замком, чтобы
они не могли попасть на страницы «Белых книг», выпускаемых в Па-
риже и в США».

И снова за день до назначения Розенберга министром по делам вос-
точных областей Гитлер сказал ему в присутствии Кейтеля, Геринга и
Бормана: «Мы должны здесь действовать точно таким же образом, как
мы действовали в Норвегии, Дании, Голландии и Бельгии. В этих слу-
чаях мы также не разглашали наши конечные цели, и благоразумие тре-
бует продолжать ту же политику и теперь. Таким образом, мы будем
снова подчеркивать, что мы были вынуждены оккупировать и охранять
определенную зону и управлять ею и что в интересах самого населения
то, что мы занялись наведением порядка, вопросами питания, коммуни-
кациями и пр. Отсюда следуют все наши мероприятия. Никто не сумеет

558 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

определить, что все это ведет в конечном итоге к заселению. Все это
отнюдь не значит, что мы не должны прибегать ко всем необходимым
мерам, к расстрелам и пр., и мы будем прибегать к ним».

Вспомните, как, предупредив таким образом своих соучастников,
Гитлер продолжал тщательно разрабатывать свои планы уничтожения
советских народов.

Он заявил, что из Крыма должны быть эвакуированы все местные
жители и он должен быть заселен одними лишь немцами.

«Теперь перед нами стоит задача разрезать территорию этого гро-
мадного пирога так, как это нам нужно, с тем, чтобы суметь: во-первых,
господствовать над ней, во-вторых, управлять ею; в-третьих, эксплуати-
ровать ее».

Эта программа имела своим образцом бесстыдный план, разрабо-
танный Нейратом и Карлом Германом Франком в отношении Богемии
и Моравии, тем самым Нейратом, чей защитник позавчера призывал вас
уважать святость личности. Как я сказал, программа эта имела своим
образцом план для Богемии и Моравии. Не может быть представлено
ни одного более веского доказательства, чем этот ужасный документ,
представленный на этом процессе и полностью разоблачающий лживость
лозунга «жизненные пространства», которым пытаются оправдать наси-
лие, совершенное над Чехословакией. Этот план требовал уничтожения
интеллигенции — хранительницы традиций чехословацкой истории и
обычаев этой страны. Так как полная эвакуация всех чехов из страны и
замена их немцами требовала значительного срока и, кроме того, не было
достаточного количества германцев, чтобы заселить страну немедленно,
то было найдено более скорое разрешение этой проблемы — германиза-
ция оставшегося населения.

Это должно было быть осуществлено путем превращения их языка
в диалект, уничтожения системы высшего образования, установления
особой системы брака, ограниченного специальными предварительными
расовыми обследованиями. Вы помните выводы, сделанные Франком:

«Помимо пропаганды за германизацию и некоторых поблажек в от-
дельных случаях, следует применять против всех саботажников строжай-
шие полицейские меры с высылкой и особым режимом».

Вы также помните план в отношении Польши, который обсуждался
Риббентропом, Кейтелем и Иодлем в поезде Гитлера 12 сентября 1939г.,
о котором говорил в своих показаниях свидетель Лахузен и дальнейшее
обсуждение которого состоялось тремя неделями позже, после обеда на
квартире фюрера между Гитлером, Ширахом и подсудимым Франком:

«У поляков должен быть только один хозяин — немец. Не могут и
не должны существовать два хозяина рядом, поэтому все представители
польской интеллигенции должны быть уничтожены. Это звучит жестоко,
но таков закон жизни».

Таковы были их планы против Советского Союза, против Польши и
против Чехословакии. Биологическое истребление расы (геноцид) не
ограничивалось истреблением еврейского народа или цыган. В различных
формах оно применялось в Югославии, а также против негерманского
населения Эльзас-Лотарингии, против народов Нидерландов и Норвегии.

Тактика менялась в зависимости от национальности и от народа.
Но основная цель была одна и та же во всех случаях.

Методы были одни и те же: прежде всего, широкая, преднамеренно

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 559

разработанная программа убийств, прямого уничтожения. Подобные
методы применялись против польской интеллигенции, против цыган и
евреев. Нелегко было, даже пользуясь газовыми камерами и массовыми
расстрелами, уничтожить миллионы людей.

Подсудимые и их соучастники применяли также методы постепен-
ного уничтожения, причем самым излюбленным методом было постепен-
ное умерщвление тяжелым трудом, особенно после договора Гиммлера
с министром юстиции Тираком в сентябре 1942 года, согласно кото-
рому все «антиобщественные элементы» передавались в руки СС для
того, чтобы умерщвлять их тяжелым, непосильным трудом.

Другим излюбленным способом уничтожения было умерщвление
голодом. Розенберг — архитектор и создатель этой национальной поли-
тики убийства—говорил своим сотрудникам в июне 1941 года:

«Цель накормить германский народ в этом году, несомненно, яв-
ляется одним из первоочередных требований, которые Германия предъ-
являет к восточным территориям. И здесь южные пространства и Север-
ный Кавказ должны будут послужить дополнительным источником пище-
вых продуктов для германского народа. Мы не видим абсолютно ника-
ких оснований для каких-либо обязательств с нашей стороны кормить
также и русское население продуктами, полученными с этих дополни-
тельных территорий. Мы знаем, что такова жестокая необходимость, да-
лекая от каких-либо эмоций. Несомненно, будет необходима эвакуация
в самых широких масштабах и совершенно очевидно, что в будущем
русским предстоят очень тяжелые годы».

Методом, применявшимся в Эльзасе, являлась депортация. Захва-
ченный отчет гласит:

«Первая акция по вывозу населения была проведена в Эльзасе в пе-
риод с июля по декабрь 1940 года. В ходе этой операции 105 тысяч че-
ловек было либо увезено, либо задержано на месте и не имело возмож-
ности вернуться домой. В основном это были евреи, цыгане и другие
элементы иной расы, преступники, антиобщественные элементы и неизле-
чимые душевнобольные, а кроме того, французы и франкофилы. В ре-
зультате этих «прочесываний» население, говорившее на местном фран-
цузском диалекте, было вывезено точно так же, как эльзасцы».

Далее в отчете говорится, что готовятся новые акции по увозу, и
после того, как приводятся категории, подлежащие увозу, суммируются
меры, которые применяются в ходе увоза. Я цитирую: «Прежде всего
следует иметь в виду проблему расы, причем разрешать ее таким обра-
зом, чтобы лица, обладающие ценностью с расовой точки зрения, уво-
зились в собственно Германию, а расовонеполноценные—во Францию».

Нацисты пользовались также различными биологическими мето-
дами, как они их называют, для того, чтобы добиться биологического
истребления рода (геноцид). Они намеренно понижали рождаемость
в оккупированных странах путем стерилизации, кастрации и абортов,
разлучая жен и мужей, отделяя женщин от мужчин и запрещая браки.

«Мы обязаны освобождать пространства от населения, — сказал
Гитлер Раушнингу, — это — часть нашей миссии по сохранению населе-
ния Германии. Мы должны разработать методы этого устранения насе-
ления. Если вы спросите меня, что я подразумеваю под термином «осво-
бождать от населения», я скажу, что я имею в виду устранение целых
расовых групп. Именно это я собираюсь провести в жизнь, такова

560 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

в общих чертах моя задача. Природа жестока, поэтому и мы должны
быть жестокими. Если я могу бросить цвет германской нации в ад войны,
не испытывая никакой жалости перед пролитием драгоценной гер-
манской крови, тем более я, несомненно, имею право устранить мил-
лионы представителей низшей расы, которые размножаются, как
паразиты».

Вы видели, как Нейрат применял этот биологический метод в своем
плане действий в Чехословакии. Послушайте, каковы директивы Бор-
мана для восточных территорий; они суммированы одним из подчинен-
ных Розенберга:

«Славяне должны работать на нас. В той мере, в какой они нам не
нужны, они могут вымирать. Поэтому обязательное проведение приви-
вок и медицинское обслуживание со стороны немцев является излишним.
Размножение славян нежелательно. Они могут пользоваться противо-
зачаточными средствами и делать аборты, и чем больше, тем лучше. Об-
разование опасно. Для них достаточно уметь считать до ста. В лучшем
случае приемлемо образование, которое готовит для нас полезных ма- ^
рионеток».

Гиммлер вторит ему:

«Мы должны ...вести себя по-товарищески по отношению к людям
одной с нами крови, и более ни с кем. Меня ни в малейшей степени не
интересует судьба русского или чеха. Мы возьмем то, что народы могут
нам предложить по части хорошей крови нашего типа. Если будет необ-
ходимо, мы будем для этого выкрадывать их детей и воспитывать их
в нашей среде. Живут ли народы в достатке или умирают с голоду,
интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны нам как рабы для
нашей культуры, в остальном это меня совершенно не интересует».

В противоположность методам искусственного сокращения рождае-
мости на оккупированных территориях в самой Германии искусственно
повышали рождаемость.

В феврале 1941 года подсудимый Зейсс-Инкварт ввел систему вы-
дачи замуж голландских девушек за германских солдат

В нарушение 43-й статьи Гаагской конвенции он распорядился об
изменениях в голландском законодательстве с тем, чтобы иметь возмож-
ность осуществлять вместо родителей родительские и опекунские права
в отношении девушек, чьи родные отказывались разрешать им вступать
в брак с немецкими солдатами.

Эта политика Зейсс-Инкварта была впоследствии одобрена выс-
шими представителями власти в германской империи — Гитлером, Кей-
телем и Ламмерсом 28 июля 1942 г., когда был издан декрет, предостав-
ляющий пособия и преимущества при поступлении на работу голланд-
ским и норвежским женщинам, рожавшим детей солдатам и офицерам
германской армии (и они теперь имеют наглость говорить о святости
личности!). Это был просто план, имевший своей целью поставить био-
логические ресурсы Голландии и Норвегии, как если бы они были това
ром, на службу германскому народу. Гиммлер был одним из апологетов
теории выкрадывания детей. Как он заявил 14 октября 1943 г.:

«Совершенно очевидно, что при таком смешении народов всегда най-
дутся расовополноценные типы. Поэтому я считаю нашим долгом заби-
рать к себе их детей, удалять их из окружения и, если будет необхо-
димо, даже выкрадывать или отнимать их силой. Или мы заберем себе

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 561

всех тех, кто, обладая полноценной кровью, может быть использован, и
дадим им место в нашем народе, или... мы уничтожим их».

В России Кейтель, который, эксплуатируя Польшу, научился при-
менять установку — «умная политика и жестокость», наметил вехи свои-
ми приказами от 13 мая и 23 июля 1941 г. Я цитирую последний приказ,
проект которого был составлен, по его собственному признанию, Иодлем.

«Имея в виду большие размеры оккупированных восточных терри-
торий, военные силы, которыми мы располагаем для охраны безопасности
на этих территориях, являются достаточными лишь в том случае, если
всякое сопротивление будет подавляться не преследованием виновных
судебным порядком, а проведением вооруженными силами такого тер-
рора, который будет достаточным фактором для искоренения всякого
намерения к сопротивлению среди населения. Командующие должны
изыскать способы для поддержания порядка не путем истребования до-
полнительных сил для охраны безопасности, а путем применения соот-
ветствующих драконовских мер».

Несомненно, что лишь непосредственные нужды военной машины
спасли западные территории от такой же судьбы, однако Трибуналу
представлены исчерпывающие доказательства относительно грабежей во
Франции, Нидерландах и на других территориях, которые эти люди
эксплуатировали в самой большой степени. Если принять во внимание,
какова была их политика убийств, нет ничего удивительного в том, что
люди, которым они поручили проводить эту политику, были скотами.
Так, в сфере деятельности Розенберга подвизался Кох, которого Розен-
берг рекомендовал на пост комиссара Москвы именно потому, что он
отличался «абсолютной безжалостностью».

Именно Кох учинил кровавую расправу над несколькими сотнями
невинных людей в Цуманском лесу для того, чтобы устроить для себя
охотничий заповедник.

Другим представителем Розенберга был Кубе, который писал:

«Мы ликвидировали за последние десять недель приблизительно
55 тысяч евреев в Белоруссии. На территории Минской области евреи
были уничтожены без ущерба для поставок рабочей силы; в городе Рига
было уничтожено 16 тысяч евреев и так далее».

...Стараясь понять проблемы, стоящие перед Восточной Европой, мы
должны понять, что невозможно описать в подробностях это мучениче-
ство Польши. Треть населения была убита, миллионы ввергнуты в ни-
щету, искалечены, разбиты болезнями, стали беспомощными.

Освободители пришли как раз во-время для того, чтобы спасти
древний народ от полного выполнения той ужасной программы, которую
замыслили эти люди.

Существовала одна группа населения, в отношении которой политика
уничтожения применялась в таких громадных масштабах, что я считаю
своим долгом специально на этом остановиться. Я имею в виду уничто-
жение евреев. Если бы это было единственным преступлением, совершен-
ным этими людьми, единственным, в котором замешаны они все, его
одного было бы достаточно, чтобы осудить их.
История не знает подобных ужасов.

Как только возможность второй мировой войны стала реальностью,
Штрейхер, который начал проповедовать эту постыдную доктрину еще
в 1925 году, стал совершенно серьезно выступать за уничтожение евреев.

36 Нюрнбергский процесс, т. II

562 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Так же как, по собственному признанию, проведением долголетней
пропаганды в пользу расовых законов он содействовал изданию нюрн-
бергских декретов, так в январе 1939 года в ожидании войны, которая
должна была начаться, он «при полной поддержке высших имперских
властей» стал выдвигать в статьях, публикуемых в «Дер штюрмер»,
яростные требования физического истребления еврейского народа.

Если только слова не совсем еще утратили свой смысл, то что иное,
кроме убийства, означают такие выражения:

«Они должны быть вырваны с корнем».

«Тогда преступная раса будет выкорчевана навсегда».

«Тогда евреи будут вырезаны в массовом масштабе».

.«Приготовьте им могилу, из которой они не смогут восстать».

Почти сразу после начала войны началось организованное истребле-
ние еврейской расы.

Гесс сказал вам:

«Полное разрешение еврейского вопроса означает полное уничтоже-
ние всех евреев в Европе. В июне 1941 года я получил указание подго-
товить необходимые для уничтожения условия в Освенциме. К тому
времени в генерал-губернаторстве существовало уже три лагеря уни-
чтожения: Бельзен, Треблинка и Волчек».

За обедом у фюрера в октябре 1940 года Франк разъяснил:

«Деятельность генерал-губернаторства можно считать весьма успеш-
ной. Теперь евреи Варшавы и других городов заперты в гетто. Краков
скоро будет очищен от них.

Рейхслейтер фон Ширах заметил, что у него в Вене еще имеется
50 тысяч евреев, которых Франк должен у него забрать».

Когда вышел самый приказ, подготовительные меры в той степени,
в которой они касались Польши и Германии, уже были проведены Л
в жизнь.

Красноречивым свидетельством акции, проведенной в Варшаве,
уничтожения гетто и кровавой расправы с его населением является от-
чет генерала Штрупа. Но судьба евреев в Варшаве была лишь типич-
ным примером судьбы евреев во всех других гетто Польши.

Если их не убивали в самих гетто, их отправляли в газовые камеры.
^Гесс, начальник освенцимского лагеря, следующим образом описывал
эту процедуру:

«Я поехал в Треблинку, чтобы узнать, как они проводили операций
по уничтожению. Начальник лагеря Треблинка сказал мне, что он лик-
видировал 80 тысяч человек на протяжении периода в полгода. Он глав-
ным образом занимался ликвидацией евреев из варшавского гетто».

Гесс описывает усовершенствования, которые он ввел в Освенциме.
Он ввел в употребление новый газ—циклон «Б», который «умерщвлял
людей в газовой камере за время от 3 до 15 минут, в зависимости от
климатических условий. Мы узнавали о том, что люди задохнулись, по-
тому, что они переставали кричать. Второе наше усовершенствование .по;

сравнению с Треблинкой заключается в том, что мы построили газовые,
камеры, рассчитанные на одновременное уничтожение двух тысяч чело-
век, в то время как в Треблинке десять газовых камер были оборудо-
ваны лишь на двести человек каждая». ;

И далее он описывает, как отбирались жертвы из ежедневно прибы-.
вавших транспортов:

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 563

«Те, кто был пригоден для работы, отправлялись в лагерь. Осталь-
ные немедленно посылались на установки для уничтожения. Дети ран-
него возраста уничтожались без исключения, поскольку они не могли
вследствие своего возраста быть использованы на работе. Следующее
усовершенствование, которого мы достигли по сравнению с Треблинкой,
заключалось в том, что в Треблинке жертвы почти всегда знали, что их
ведут на уничтожение, а в Освенциме мы старались одурачить их и
заставить их думать, что они должны пройти санитарную обработку.
Конечно, очень часто они понимали, каковы были наши истинные на-
мерения. Очень часто женщины прятали своих детей под одежду, но,
найдя их, мы направляли этих детей на уничтожение... ,

От нас требовали, чтобы мы проводили эти уничтожения в обста-
новке самой строгой секретности, но, конечно, отвратительный и тошно-
творный запах постоянно сжигаемых человеческих тел пропитал воздух
в окрестностях, и все жители окружающих селений знали о том, что
в Освенциме производится уничтожение людей».

Об этом также должны были знать те, кто жил близ Бельзена,
Треблинки, Волчека, Маутхаузена, Саксенхаузена, Флоссенбурга, Нейен-
гамме, Гузена, Нацвейлера, Люблина, Бухенвальда и Дахау.

Я не для того повторяю все это, чтобы заставить кровь стынуть
в жилах. Следует выбрать эти несколько примеров из большого количе-
ства доказательств, собранных здесь, для того чтобы увидеть все эти
события в перспективе и правильно в целом оценить общее значение
того, что было здесь доказано.

За германскими армиями, вторгшимися в Россию и в прибалтий-
ские государства, шли по пятам эйнзатцкоманды. И их ужасная работа
была заранее подготовлена и запланирована. В папке, где содержится
описание действий специальной группы «А», имеется карта Прибалтики,
на которой показано, сколько евреев, подлежащих изгнанию и умерщ-
влению, проживало в каждом из прибалтийских государств.

На другой карте показаны результаты этой двух- или трехмесячной
работы—135567 уничтоженных евреев.

В другом отчете о деятельности эйнзатцкоманд за октябрь 1941 года
содержится заявление о том, что они продолжали «итти вслед за на-
ступающими войсками в секторы, которые были выделены для них».

Эти акции—дело рук не только Гиммлера и СС. Они проводились
в сотрудничестве с армейскими командирами и с ведома Кейтеля и
Иодля и, несомненно, учитывая, что каждый солдат в армии на Востоке
должен был знать о них, также с ведома всех членов правительства и
командующих его вооруженными силами.

«Наша задача, — как говорится в отчете специальной группы «А», —
заключалась в быстром установлении личного контакта с командующими
армиями. Необходимо с самого начала подчеркнуть, что сотрудничество
с частями регулярной армии было, как правило, хорошо налажено.
В некоторых случаях, как, например, с четвертой танковой группой под
командованием генерал-полковника Геппнера, оно было очень тесным,
почти сердечным».

Германские генералы, плавая в крови сотен тысяч беззащитных
невинных мужчин, женщин и детей, действовали «почти сердечно». Быть
может, им нравилась эта работа, так же как она, очевидно, нравилась
самим членам эйнзатцкоманд.

36*

564 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

«Следует упомянуть, — говорится в отчете, — что командиры воору-
женных отрядов СС и регулярной полиции, находящиеся в запасе, за-
явили о своем желании остаться в составе полиции безопасности и СД».

Снова и снова в отчетах об успехах эйнзатцкоманд подчеркивается
роль, которую в них сыграло сотрудничество с армейскими организа-
циями. После описания того, каким образом тысячи литовских евреев
были «обезврежены» во время одного из погромов в июне, в одном из
отчетов говорится:

«Эти мероприятия по самоочищению проходили гладко благодаря
тому, что армейские организации, которые были поставлены об этом
в известность, проявили должное понимание этой задачи».

Армейские организации проявляли не одну только сердечность и
понимание задач. В некоторых случаях они брали инициативу в свои
руки. После описания умерщвления больных из психиатрической боль-
ницы, которые попали в руки эйнзатцкоманды, в отчете говорится:

«Иногда армейские власти просили нас подобным же образом очи-
стить другие учреждения, помещения которых были нужны для расквар-
тирования войск. Однако поскольку интересы полиции безопасности не
требовали такого вмешательства, армейским властям предоставлялось
самим, с помощью их собственных частей, провести необходимые меро-
приятия».

И далее:

«Продвижение частей оперативной группы «А», которая должна
была действовать в Ленинграде, производилось по договоренности стан-
ковой группой и в соответствии с выраженным желанием танковой
группы 4».

Могло ли случиться, что операции такого рода, длившиеся в тече-
ние месяцев и лет на громадных территориях, проводившиеся в сотруд-
ничестве с вооруженными силами по мере их продвижения и на тыло-
вых территориях, которыми они управляли, оставались неизвестными
руководителям Германии? Даже их собственные уполномоченные на
оккупированных территориях заявляли протесты. В октябре 1941 года
уполномоченный по Белоруссии направил имперскому уполномоченному
по делам восточных территорий в Риге отчет об операциях в своем
округе. На основании этого отчета можно получить некоторое представ-
ление об ужасах этих мероприятий.

«Несмотря на тот факт, что евреи подвергались самому ужасному
и варварскому обращению на глазах белорусов, самих белорусов также
«обрабатывали» резиновыми дубинками и ружейными прикладами... Все
это зрелище в общем было более чем ужасно... Я не присутствовал на
расстрелах за городом, поэтому я не могу говорить о их жестокости, но
достаточно будет сказать, что расстрелянные сами выкапывали себя из
могил через некоторое время после того, как их засыпали землей».

Однако протесты такого рода ни к чему не вели, массовые убийства
продолжались с ужасающей жестокостью.

В феврале 1942 года в оперативном отчете Гейдриха о деятельности
эйнзатцкоманд в СССР, копия которого была адресована лично Каль- ,
тенбруннеру, говорилось:

«Нашей целью является полное очищение восточных территорий от
евреев... Эстония уже очищена от них. В Латвии, в Риге, где было :

29 500 евреев, количество их сокращено до 2500 человек».

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 565

В. июне 1943 года уполномоченный по Белоруссии снова протесто-
вал. После того как он упомянул о том, что 4,5 тысячи человек было
убито, он писал: ,

«Политический эффект таких операций широкого масштаба на мир-
ное население ужасен, в особенности, если учесть многочисленные рас-
стрелы женщин и детей».

Имперский комиссар, передавая этот протест Розенбергу, импер-
скому министру по оккупированным восточным территориям в Берлине,,;

добавил: ' ' ' ,:

«Тот факт, что евреи должны быть подвергнуты особому обраще-
нию, не требует дальнейшей дискуссии. Однако с трудом можно пове-
рить тому, что это делается таким образом, как это описано в докладе
генерального комиссара. Что такое Катынь по сравнению с этим! Вооб-
разите только, что эти события станут известными противной стороне и
будут использованы, ею! Наиболее вероятно, что такая пропаганда не
окажется действенной, но только потому, что люди, которые услышат
иЛи прочтут, об этом, .не смогут поверить этому».

Как 'правильно то, что здесь говорится! Разве даже сейчас мы мо-
жем поверить- этому!

Описывая трудности в установлении различия между врагом и дру-
гом, он говорит:

«Тем не менее было бы возможно избежать зверств и похоронить
тех, которые были ликвидированы. Запирать мужчин и женщин в амба-
ры и поджигать их—не подходящий метод борьбы с бандами, даже
если желательно уничтожить население. Этот метод не достоин миссии
Германии и наносит жестокий ущерб нашей репутации.

• Изо всех евреев, убитых в Белоруссии и Прибалтике, более 11 ты-
сяч было умерщвлено в Либавском округе и 7 тысяч из них в самом
военном Порту». Как может кто-нибудь из этих подсудимых заявлять,
что он ничего не знал об этом? Когда Гиммлер говорил об этих дей-
ствиях открыто перед своими генералами СС и остальными офицерами
дивизий СС в 'апреле 1940 года, он сказал им:

«Антисемитизм — это точно то же самое, что санитарная обработка.
Избавление от вшей не вопрос идеологии, это вопрос—гигиены. Точно
так же для нас и антисемитизм являлся не вопросом идеологии, а вопро-
сом гигиены, которым мы скоро практически займемся. Скоро мы изба-
вимся от вшей. У нас осталось только 20 тысяч вшей, и затем с этим во-
просом будет покончено во всей Германии».

' Тем временем массовое уничтожение евреев в Освенциме и в дру-
гих центрах уничтожения стало отраслью государственной промышлен-
ности, производящей большое количество побочных продуктов. Тюки во-
лос, некоторые из них, как вы вспомните, все еще заплетенные в косы,
в таком виде, как они были срезаны с девичьих голов; тонны одежды,
игрушек, очков и других предметов направлялись в империю для на-
бивки стульев в домах жителей нацистской Германии и для того, чтобы;

служить им одеждой. Золото с зубов жертв, 72 полных транспорта, были
направлены в Германию с тем, чтобы заполнить сейфы Рейхсбанка;

Функа. Даже тела жертв использовались для того, чтобы возместить
вызванный войной недостаток мыла. Жертвы прибывали со всей Европы.
Евреев 'из Австрии, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Голландии, Совет-
ской России, Франции, Бельгии, Полыни, Греции собирали вместе для

566___________ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

того, чтобы депортировать в лагери уничтожения или убивать на месте.

В апреле 1943 года Гитлер и Риббентроп оказывали давление на
регента Хорти с тем, чтобы он предпринял действенные меры против
евреев в Венгрии. Хорти спросил:

«Что он может сделать еще с евреями после того, как он лишил их
почти всех возможностей существования; не может же он убить их. Им-
перский министр иностранных дел заявил, что «евреи должны быть или
истреблены или посланы в концентрационные лагери. Другой возмож-
ности не существует».

...В сентябре 1942 года статс-секретарь Риббентропа Лютер писал:

«Имперский министр иностранных дел инструктировал меня сего-
дня по телефону о том, что нужно ускорить, насколько это возможно,
эвакуацию евреев из различных стран...

После краткого обзора проходящей сейчас эвакуации в Словении,
Кроатии, Румынии и на оккупированных территориях имперский министр
иностранных дел приказал, чтобы мы вступили в переговоры с болгар-
ским, венгерским и датским правительствами с тем, чтобы в этих стра-
нах также началась эвакуация».

К концу 1944 года 400 тысяч евреев из одной только Венгрии было
казнено в Освенциме. В архивах германского посольства в Бухаресте
в числе прочих имеется меморандум, который я цитирую:

«НО тысяч евреев эвакуируются из Буковины и Бессарабии в два
леса в районе реки Буг. Цель этого мероприятия — ликвидация этих
евреев».

День за днем в течение долгих лет женщины поднимали на руках
своих детей и указывали им на небеса в то время, как они ждали своей
очереди перед пропитанной кровью общей могилой. 12 миллионов муж-
чин, женщин и детей погибли, таким образом, в результате хладнокров-
ного убийства; миллионы и миллионы оплакивают сегодня своих мате-
рей, отцов, мужей, жен и детей.

Какое право на милосердие имеет тот, кто принимал хотя бы кос-
венное участие в подобном преступлении?

Пусть Грабе снова расскажет нам о Дубно (я цитирую):

«5 октября 1942 г., когда я посетил строительную контору в Дубно,
мой десятник сказал мне, что поблизости от строительного участка
евреев из Дубно расстреливали в трех больших ямах—30 метров длины
и 3 метров глубины каждая. Ежедневно убивали около 1500 человек.
5000 евреев, которые еще оставались в живых в Дубно до погрома,
должны были быть ликвидированы. Так как расстрелы происходили в то
время, как он там находился, он был вообще страшно подавлен. Вслед
затем я поехал на строительный участок в сопровождении моего десят-
ника и увидел вблизи от участка большую насыпь земли около 30 мет-
ров длины и 2 метров высоты. Несколько грузовиков стояло перед этой
насыпью.

...Мой десятник и я направились прямо к ямам. Никто нам не поме-
шал. Затем я услышал нестройный ружейный залп, раздавшийся из-за

одной насыпи.

Люди, которые сошли с грузовиков, — мужчины, женщины^ и дети
всех возрастов — должны были раздеться по приказу членов СС, имев-
ших при себе кнуты или плетки. Они должны были сложить свою оде-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 567

жду в определенных местах, таким образом соответственно рассорти-
ровывались обувь, верхняя одежда и белье.

Я видел груду обуви, приблизительно от 800 до 1000 пар, огромные
кипы белья и одежды. Без криков и плача эти люди, раздетые, стояли
вокруг семьями, целовали друг друга, прощались и ожидали знака от
другого эсэсовца, который стоял около насыпи также с кнутом в руке.
В течение 15 минут, пока я стоял там, я не слышал ни одной жалобы,
ни одной мольбы о милосердии. Я наблюдал за семьей, состоявшей из
восьми человек: мужчины и женщины — в возрасте около 50 лет с деть-
ми, около 8 и 10 лет, и двумя взрослыми дочерьми, около 20 и 24 лет.
Старая женщина со снежно-белыми волосами держала на руках годова-
лого ребенка, пела ему и играла с ним. Ребенок ворковал от удоволь-
ствия. Родители смотрели на него со слезами в глазах. Отец держал за
руку мальчика приблизительно лет 10 и что-то мягко говорил ему. Маль-
чик боролся со слезами. Отец указывал на небо, гладил рукой его по
голове и, казалось, что-то объяснял ему. В этот момент эсэсовец у на-
сыпи крикнул что-то своему товарищу. Последний отсчитал около два-
дцати человек и приказал им итти за насыпь. Среди них была и та
семья, о которой я говорил. Я запомнил девушку, стройную, с черными
волосами, которая, проходя близко от меня, показала на себя и сказала:

«23». Я обошел вокруг насыпи и оказался перед огромной могилой. Люди
тесно были сбиты друг к другу и лежали друг на друге, так что были
видны только их головы. Почти у всех по плечам струилась кровь из
голов. Некоторые из расстрелянных еще двигались. Некоторые подымали
руки и повертывали головы, чтобы показать, что они еще живы. Яма
уже была заполнена на две трети. По моему подсчету, там уже было
около 1000 человек. Я поискал глазами человека, производившего рас-
стрел. Это был эсэсовец, сидевший на краю узкого конца ямы; ноги его
свисали в яму. На его коленях лежал автомат, он курил сигарету. Люди
совершенно нагие сходили вниз по нескольким ступенькам, которые были
вырублены в глиняной стене ямы, и карабкались по головам лежавших
там людей к тому месту, которое указывал им эсэсовец. Они ложились
перед мертвыми или ранеными людьми, некоторые ласкали тех, которые
еще были живы, и тихо говорили им что-то. Затем я услышал автомат-
ную очередь. Я посмотрел в яму и увидел, что там бились в судорогах
люди; их головы лежали неподвижно на телах, положенных до них.
Кровь текла из затылков. Я был удивлен, что я не получил приказа
уйти, но затем я увидел, что вблизи находились еще два или три поч-
тальона в форме.

Следующая группа уже приближалась. Они спустились в яму, легли
на линию против предшествовавших жертв, и были расстреляны. Когда
я, возвращаясь, огибал насыпь, я заметил другой, только что прибывший
грузовик, нагруженный людьми. На этот раз это были больные и дрях-
лые люди. Старая, очень худая женщина со страшно тонкими ногами
была раздета другими, уже обнаженными, в то время, как два человека
поддерживали ее. Женщина, очевидно, была разбита параличом. Обна-,
женные люди пронесли ее вокруг насыпи. Я покинул это место вместе
со своим десятником и уехал в машине обратно в Дубно.

Утром следующего дня, когда я снова посетил строительный уча-
сток, я увидел около 30 обнаженных людей, лежавших вблизи от ямы,
примерно в 30—50 метрах от нее. Некоторые из них были еще живы,

568 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

смотрели прямо перед собой остановившимися глазами и, казалось, не
замечали ни утреннего холода, ни рабочих моей фирмы, которые стояли
вокруг. Девушка около 20 лет заговорила со мной и попросила дать ей
ее одежду и помочь ей бежать. В этот момент мы услышали шум быстро
приближавшейся машины, и я заметил, что это была команда СС. Я ото-
шел обратно на свой строительный участок.

Через 10 минут мы услышали выстрелы со стороны ям. Еще живым
евреям было приказано бросить тела в яму; затем они сами должны были
туда лечь, и были расстреляны выстрелами в затылок».

То, что ни один человек из сидящих на этой скамье не мог оста-
ваться в неведении об ужасах, которые совершались для того, чтобы
поддержать нацистскую военную машину и политику биологического уни-
чтожения, становится еще более ясным, когда вы рассматриваете судеб-
ный материал в отношении другого огромного преступления, о котором
мало слышали в течение этого процесса и которое так же ясно, как и
любое другое, иллюстрирует безнравственность и порочность этих людей
и их режима, — убийство около 275 тысяч людей, так называемое убий-
ство из «милосердия». Какие низменные поступки прикрывали они этим
высоким словом!

Летом 1940 года Гитлер издал секретный приказ убить всех больных
и престарелых людей Германии, которые не могли уже больше продук-
тивно работать для германской военной машины. Фрик, больше, чем кто-
либо иной в Германии, был ответственен за то, что произошло в резуль-
тате этого приказа. Имеется обильный материал, свидетельствующий об
этом и о том, что это было известно огромному количеству людей в Гер*
мании.

В июле 1940 года епископ Вурм писал Фрику:

«В течение нескольких последних месяцев умалишенные, слабо-
умные и эпилептики — пациенты государственных и частных медицин-
ских учреждений — были переведены в другое медицинское учреждение
по приказу имперского совета обороны. Их родственники, даже в тех слу-
чаях, когда пациент содержался на их счет, информировались о пере-
воде только после того, как он уже совершался. В большинстве случаев
лишь через несколько недель после этого их информировали о том, что
данный пациент скончался в результате болезни и что в связи с опас-
ностью инфекции тело его должно было быть подвергнуто кремации. По
поверхностному подсчету несколько сот пациентов только из одного меди-
цинского учреждения в Вуртенберге умерли таким образом...

В связи с многочисленными запросами из города и провинции и из
самых различных кругов я считаю своим долгом указать имперскому
правительству, что этот факт является причиной особого возбуждения
в нашей маленькой провинции. Транспорты с больными людьми, кото-
рые разгружаются на маленькой железнодорожной станции Марбах,
автобусы с темными стеклами, которые доставляют больных с более от-
даленных железнодорожных станций или непосредственно из госпита-
лей, дым, поднимающийся из крематория и заметный даже на большом
расстоянии, — все это дает пищу для размышлений, поскольку никому
не разрешается входить в то место, где происходят казни. Каждый убе-
жден в том, что причины смерти, которые опубликовываются официаль-
но, выбраны наугад. Когда в довершение всего в обычном извещении
о смерти выражается сожаление о том, что все попытки спасти жизнь

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 569

пациента оказались напрасными, это воспринимается как издевательство.
Но, кроме всего, атмосфера тайны будит мысль о том, что происходит
нечто противоположное справедливости и этике и поэтому правительство
не может выступить в защиту этого. Это положение постоянно подчер-
кивается простыми людьми, а также в многочисленных устных и пись-
менных заявлениях, которые к нам поступают».

Уши Фрика были глухи, когда к нему взывали о справедливости и
этике. Через год, в августе 1941 года епископ Лимбургский писал импер-
ским министерствам: внутренних дел, юстиции и по церковным Делам.

Я цитирую:

«Примерно в восьми километрах от Лимбурга, в маленьком городке
Гадамар, на холме, возвышающемся над городом, имеется учреждение,
которое прежде служило для различных целей, но с недавнего времени
использовалось как инвалидный дом. Это учреждение было отремонти-
ровано и оборудовано как место, в котором, по единодушному мнению,-
приблизительно с февраля 1941 года в течение месяцев систематически
осуществляется предание людей вышеупомянутой легкой смерти. Этот
факт стал известен за пределами административного округа Висбаден...
Несколько раз в неделю автобусы с довольно большим числом таких
жертв прибывают в Гадамар. Окрестные школьники знают этот автобус
и говорят: «Вот снова идет ящик смерти».

После прибытия автобуса граждане Гадамара видят дым, подни-
мающийся из трубы, и с болью в душе думают о несчастных жертвах,
в особенности, когда до них доходит отвратительный запах. В резуль-
тате того, что здесь происходит, дети, поссорившись, говорят: «Ты сума-
сшедший, тебя отправят в печь в Гадамар».

Те, которые не хотят или не имеют возможности жениться, говорят:

«Жениться?! Никогда! Произвести на свет детей с тем, чтобы их потом
бросили в эти мясорубки». Часто можно слышать, как старики говорят:

«Не посылайте меня в государственную больницу: после того как будет
покончено со слабоумными, настанет очередь следующих бесполезных
едоков — стариков...»

Говорят, что чиновники тайной государственной полиции стараются
подавить обсуждение событий в Гадамаре путем применения суровых
угроз. Это может быть вызвано хорошими намерениями в интересах об-
щественного спокойствия, но осведомленность их и негодование населе-
ния не могут быть этим изменены.

Убеждение укрепится после осознания того, что обсуждение запре-
щено под угрозами, но сами действия не преследуются уголовным пра-
вом. Факты говорят сами за себя».

Если простой народ Германии знал об этих сравнительно незначи-
тельных по масштабам убийствах и жаловался по этому поводу, если
министерства юстиции, внутренних дел и по делам церкви получили про-
тесты от епископов двух округов, далеко отстоявших один от другого
о том, что было общеизвестно в их епархиях, то насколько более серьез-
ной являлась проблема обеспечения тайны в деятельности эйнзатцкоманд
на Востоке. В мае 1942 года руководитель СС, докладывая в Берлин по
поводу своей инспекторской поездки по проведению мероприятий по
умерщвлению, писал о газовых автомобилях:

«Приказав прорубить по одному окну с каждой стороны в малень-
ких автомобилях и по двум окнам с каждой стороны в больших авто-

570 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

мобилях, — таких, как можно часто видеть в крестьянских домах в де-
ревне, — я добился того, что автомобили группы «Д» стали выглядеть,
как автомобили, приспособленные для жилья. Они настолько хорошо
известны, что не только власти, но и гражданское население называют
такие автомобили «машины смерти», как только они появляюгся. По
моему мнению, даже при маскировке нельзя будет держать это в сек-
рете хоть сколько-нибудь продолжительное время».

Могли ли эти подсудимые оставаться в неведении? Что именно ни-
спослало им провидение для того, чтобы не дать им узнать об этом,
чтобы спасти их от того, что они узнали о том, что было их собственным
делом? Эти убийства престарелых и слабоумных — предмет толков во
всей Германии и тема статей в мировой прессе — должны были быть
известны каждому из этих людей.

Насколько больше еще они должны были знать о концентрационных
лагерях, которые в течение этих лет покрыли, как сыпь, всю Германию
и оккупированные территории! Если они могли молча согласиться
с «убийствами из милосердия», то с каким одобрением они должны были
рассматривать убийства евреев!

В 1939 году существовало шесть основных концентрационных лаге-
рей: Дахау, Саксенхаузен, Бухенвальд, Маутхаузен, Флоссенбург и Ра-
венсбрук.

Бюджетный отчет Фрика, составленный за 1939 год для министер-
ства внутренних дел, включает сумму в 21 155000 рейхсмарок для во*
оружейных отрядов СС и концентрационных лагерей, сумму, которая
представляет собой не менее одной пятой общего бюджета. К апрелю
1942 года к этим лагерям прибавилось еще девять. Позднее было со-
здано еще много других лагерей. Однако эти лагери были только сердце-
виной этой системы, причем, подобно тому, как планета имеет своих
спутников, сопутствующих ей, так и каждый из этих лагерей имел свои
вспомогательные лагери.

Зирейс дал вам некоторое представление о масштабах этой системы.
Он описывает вспомогательные лагери, которые были у одного только
лагеря Маутхаузен. Он упомянул названия 33 из этих лагерей, указав
при этом число заключенных в каждом из них, причем общее их число
превышает 102 тысячи.

Помимо этих 33 лагерей, было уже 45 других, которые также управ-
лялись комендантами лагеря Маутхаузен.

Все вы видели карту Европы, на которой было показано расположе-
ние всех тех основных и вспомогательных концлагерей, которые стали
известными.

Более 300 из них отмечены на этой карте. К августу 1944 года общее
число заключенных в этих лагерях составляло 1 миллион 136 тысяч, из
них 90 тысяч человек из Венгрии, 60 тысяч из полицейской тюрьмы и
гетто Литцманнштадта, 15 тысяч поляков из генерал-губернаторства»
10 тысяч осужденных из восточных территорий, 17 тысяч бывших поль-
ских офицеров, 400 тысяч поляков из Варшавы и от 15 тысяч до 20ты-
сяч человек постоянно прибывавших из Франции. Это были только лица,
пригодные для физической работы, поэтому они были постоянными за-
ключенными этих лагерей, постоянными по крайней мере до тех пор»
пока они в силу физического изнурения уже больше не были способны
приносить какую бы то. ни было пользу, после этого их существование

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 571

приносило только неприятности. Затем этих людей ежедневно отправ-
ляли в газовые камеры.

День за днем из труб крематориев исходило тошнотворное зловоние,
распространявшееся по всей окружающей местности. Если епископ Лим-
бургский мог написать Фрику об отвратительном запахе, исходившем из
сравнительно небольших печей Гадамара, можем ли мы сомневаться
в правдивости показаний Гесса относительно того, что «отвратительный
тошнотворный запах от постоянно сжигаемых тел распространялся по
всей местности и все население окружающих населенных пунктов знало,
что в Освенциме происходило истребление людей».

День за днем поезда с жертвами, обреченными на истребление или
рабство, курсировали'по железным дорогам всей империи. Многие при-
бывали умирающими или даже мертвыми из-за тех ужасных условий,
в которых им приходилось путешествовать. Один чиновник из управле-
ния железнодорожной станции в Эссене описал прибытие рабочих из
Польши, Галиции и Украины следующим образом: «Они прибыли в то-
варных вагонах, в которых перевозился картофель, строительные мате-
риалы и скот. Вагоны были битком набиты людьми. Я лично считаю,
что перевозить людей подобным образом просто бесчеловечно. Люди
были так тесно прижаты друг к другу, что даже не было места свободно
повернуться. Каждый порядочный немец пришел бы в ярость, если бы
он видел, как били этих людей, ударяли их ногами и вообще подвергали
их жестокому обращению. Уже в самом начале, как только прибыл пер-
вый эшелон, мы могли видеть, как бесчеловечно обращались с этими
людьми. Каждый вагон был настолько переполнен, что казалось неве-
роятным уместить такое количество людей в одном вагоне. Одежда
военнопленных и гражданских рабочих была в ужасном состоянии. Это
были просто лохмотья, обувь была в таком же состоянии. В некоторых
случаях они должны были выходить на работу, намотав на ноги тряпки.
Даже в самую плохую погоду и ужасный холод я никогда не видел,
чтобы хоть один вагон отапливался».

Эти люди не были предназначены для концентрационных лагерей.
Насколько ужаснее было положение тех, которые были предназначены
для них! Большие колонны людей также проходили пешком по шоссей-
ным дорогам Германии. Они шли до тех пор, пока могли итти, а затем
они падали и умирали на обочине дороги.

Зирейс — комендант лагеря Маутхаузен — в своем предсмертном
признании говорит:

«В присутствии Бальдура фон Шираха и других я получил следую-
щий приказ от Гиммлера: «Все евреи, проживающие на юго-востоке,
. работающие в так называемых командах по строительству укреплений,
должны быть посланы пешком в Маутхаузен».

В результате этого приказа мы ожидали получить 60 тысяч евреев
в Маутхаузен, но в действительности только небольшая часть этого
количества прибыла на место назначения. Я помню, что из одной кон-
воируемой партии, состоящей из 4500 евреев, которая была направлена
в лагерь из одного местечка внутри страны, прибыло на место назначе-
ния только 180. Женщины и дети были разуты и раздеты и покрыты
насекомыми. В этой партии были целые семьи, которые отправились
в путь все вместе, но очень многие из них умерли в пути от воздействия
погоды, слабости и т. д.».

572 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ : • .

Что бы ни было спрятано от постороннего взгляда за колючей про-
волокой концентрационных лагерей, эти факты могли видеть все. Каж-
дый из этих подсудимых должен был это видеть, как он должен был ви-
деть тысячи заключенных в концентрационных лагерях, работавших на
полях и фабриках, в рваной форменной одежде, которая .была настоль-
ко же знакома всем, как и любая другая форма в Германии. Как ,мор
каждый из этих подсудимых, если в нем была хоть искра человеческой
жалости, продолжать принимать активное участие в поддержке той си-
стемы, которая была ответственна за подобные страдания. Но у них не
было никакой жалости. С помощью своей идеологии и воспитания они
отучили и германский народ проявлять чувство жалости. Зирейс описы-
вает тот страшный конец, который Кальтенбруннер предназначал для
концентрационных лагерей и заключенных в них, когда приближений
наступавших союзных армий вызвало угрозу захвата этих лагерей и рак
крытия виновности нацистского .правительства.

Я цитирую: ,

•«Заключенные должны -быть .введены в туннели фабрики Бергкри-
сталл, .и оставленный единственный- вход должен быть .завален: с по-
мощью взрывчатых веществ,: и. таким образом заключенные должны быть
умерщвлены». . , ;

Даже .Зирейс — убийца 65 тысяч заключенных Маутхаузена — испу*
гался и отказался от выполнения этого приказа. Эти показания подтвер-
ждаются совершенно определенно письменным приказом, изданным на-
чальником Зипо и СД в генерал-губернаторстве. Этот приказ был пред-
ставлен в качестве доказательства.

Я цитирую его: :

«Следует заранее провести подготовку с тем, чтобы, если этого по-
требует положение на фронте, можно было полностью очистить лагерь
от заключенных. Если же события будут разворачиваться .совершенно
неожиданно и таким образом, что будет невозможно эвакуировать за1
ключенных, то все заключенные должны быть умерщвлены и по возмож-
ности следует уничтожить их тела (сжигание, подрыв зданий и т. д.).

Если будет необходимо, то. с .евреями, которые все еще использова-
лись в промышленности вооружения или на других работах, следует
расправиться подобным же образом. При всех обстоятельствах следует
избегать того, чтобы заключенные или евреи были освобождены против-
ником, безразлично — будь то враг с запада или Красная Армия. Они
не должны также попасть в их руки живыми». : :

И Кальтенбруннер лично заботился О том, чтобы эти приказы были
выполнены. Располагая этим доказательством, мы можем придать только
одно значение той телеграмме, которая была найдена среди документов
при его аресте: «Прошу сообщить рейхсфюреру СС и доложить фюреру
о том, что я сам лично позаботился сегодня о проведении всех мероприя-
тий против евреев, политических заключенных и заключенных концентра-
ционных лагерей в протекторате».

...Положение, которое вас просят считать признанным, заключается
в том, что человек, который был министром или играл какую-нибудь дру-
гую ведущую роль в государстве, которое в течение шести лет перевезло
в ужасных условиях 7 миллионов мужчин, женщин и детей на работу^
истребило 275 тысяч старых и душевнобольных людей, уничтожило в га-
зовых камерах или расстреляло по минимальным подсчетам 12 миллион

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 573

нов людей, не мог не знать об этом и не может быть освобожден от от-
ветственности за совершение этих преступлений.

Вас просят также согласиться с тем, что ужасы транспортировки
этих людей, условия рабского труда, используемого в трудовых лагерях
по всей стране, зловоние от сжигаемых тел — все это было известно
всему миру и не могло быть неизвестным тем 21 человеку, согласно при-
казам которых осуществлялись все эти действия.

В то время, как они выступали и писали об оказании поддержки
этой ужасной политике биологического истребления народов, вас просят
признать, что хотя они и высказывались за поддержку политики, они
это делали потому, что не знали об этих фактах.

Решить, что же правильно, должны вы.

Геринг, Гесс, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг,
Франк, Фрик, Штрейхер, Функ, Шахт, Дениц, Редер, Ширах, Заукель,
Иодль, фон Папен, Зейсс-Инкварт, Шпеер, фон Нейрат, Фриче, Бор-
ман — вот люди, которые виновны в этом.

Разрешите мне сделать краткие замечания по каждому из них, но
особенно я остановлюсь на тех, чье тесное соучастие в совершении этих
подлых преступлений и зверских убийств было, возможно, менее оче-
видным.

Ответственность Геринга за все эти преступления вряд ли возможно
отрицать. Скрываясь за маской показного добродушия, он, не меньше,
чем все остальные, был творцом этой дьявольской системы. Кто же еще,
помимо Гитлера, был более осведомлен о том, что происходило, или
имел большую силу повлиять на ход этих событий?

Руководство правительством в нацистском государстве, последова-
тельное проведение подготовки к войне, заранее рассчитанная агрессия,
зверства — все это не происходит самопроизвольно или без тесного со-
трудничества людей, возглавляющих различные высшие учреждения
государства. Люди сами по себе не вступают на чужую территорию, не
спускают курок винтовки, не сбрасывают бомб, не строят газовых камер,
не сгоняют вместе свои жертвы, если только их не организуют для этого
и им не приказывают делать этого.

В преступлениях, совершаемых систематически и в национальном
Масштабе, должен был быть замешан некто, кто являлся необходимым
звеном этой цепи, ибо без участия такого человека выполнение агрессив-
ных планов в одном месте и проведение массовых убийств в другом
было бы невозможным.

Принцип фюрерства, согласно которому нацисты передали себя, ду-
шой и телом, в распоряжение своего фюрера, был созданием нацистской
партии и этих людей. Когда я выступал перед вами в начале процесса,
я отметил, что наступает время, когда приходится сделать выбор между
своей совестью и своим фюрером. Ни один из тех, кто, как эти люди,
предпочел отречься от своей совести ради этого чудовища, которое они
сами создали, не может теперь жаловаться на то, что их привлекают
к ответственности за их соучастие в действиях этого чудовища.

И меньше всего Гесс. Роль Гесса в нацистской партии точно уста-
новлена. Не удовольствовавшись созданием этого чудовища, он оказывал
ему помощь во всех областях его чудовищной деятельности. Я приведу
только один пример. Вы помните указание, данное им партийным чинов-
никам в связи с вопросом об истреблении восточных народов, об оказа-

574 ^ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

нии помощи набору в войска СС. Он сказал: «Они состоят из национал-
социалистов, являющихся наиболее подходящими по сравнению с дру-
гими вооруженными войсками для выполнения особых задач на оккупи-
рованных восточных территориях, благодаря их усиленной национал-
социалистской подготовке по расовым и национальным вопросам».

Роль Риббентропа также ясна. Никто в истории не проводил такой
извращенной дипломатии; никто не был виновен в более низком преда-
тельстве. Но он, как и все остальные, также являлся просто обыкновен-
ным убийцей. Именно Риббентроп, начиная с 1940 года, направил свои
креатуры в посольствах и миссиях по всей Европе, чтобы ускорить про-
ведение этих «политических мер», то есть мер по расовому истреблению.
Не Гиммлер, а имперский министр иностранных дел,—тот, кто гордо
доложил дуче в феврале 1943 года, что «Все евреи были вывезены из
Германии и с оккупированных ею территорий в гетто на восток».

Его наглые советы Хорти, высказанные через два месяца после
этого, и протокол совещания, созванного Штейнграхтом, его постоянным
заместителем, выдают смысл этих чудовищных эвфемизмов.

Никто так не настаивал на проведении беспощадных мер на окку-
пированных территориях, как Риббентроп.

Вы припомните его совет итальянцам относительно того, как рас-
правляться с забастовками. «В подобном случае только проведение без-
жалостных мер может привести к каким-нибудь результатам. На окку-
пированных территориях мы ни к чему не придем, применяя мягкие
методы в попытках достичь соглашения». Этот совет он еще раз подкре-
пил, с гордостью ссылаясь на успехи, достигнутые проведением «жесто-
ких мер» в Норвегии, «жестоких мероприятий» в Греции, и на успех
«драконовских» мер во Франции и Польше.

Были ли Кейтель и Иодль менее ответственны за убийства, чем их
сообщники? Они не могут отрицать своей осведомленности и своей от-
ветственности за действия эйнзатцкоманд, с которыми их собственные
командующие работали в тесном и сердечном содружестве. Примером
отношения верховного командования к этому вопросу в целом может
служить замечание Иодля относительно эвакуации евреев из Дании:

«Я ничего не знаю об этом. Если политическое мероприятие в Да-
нии должно проводиться командующим, ОК.В должно быть извещено об
этом министерством иностранных дел».

Вы не можете скрыть убийство тем, что назовете его политической
мерой.

Кальтенбруннер, начальник главного имперского управления безо-
пасности, должен быть признан виновным. Отчеты эйнзатцкоманд посы-
лались ему ежемесячно. Вы вспомните слова Гизевиуса, свидетеля за-
щиты:

«Мы спрашивали себя, можно ли было себе представить, что суще-
ствует еще более жестокий человек, если существует такой изверг, как
Гейдрих... Появился Кальтенбруннер, и положение ухудшалось с каж-
дым днем... Мы на опыте убедились,-что импульсивные акты убийств
Гейдриха не были уже столь плохими в сравнении с хладнокровной пра-
вовой логикой юриста, который создал такое ужасное орудие, .как
гестапо».

Вы вспомните его описание этих ужасных званых завтраков, на

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 575

которых Кальтенбруннер обсуждал в деталях убийства в газовых каме-
рах и технику массовых убийств.

Виновность Розенберга как философа и теоретика, который подго-
товил благоприятную почву для развития нацистской политики, несо-
мненна. Невероятно, чтобы, будучи имперским министром по вопросам
оккупированных восточных территорий, он не знал и об уничтожении
гетто и не помогал этому, а также не знал о действиях эйнзатцкоманд.
В октябре 1941 года, когда деятельность эйнзатцгрупп достигла высших
пределов, один из начальников отдела министерства Розенберга в письме
к имперскому уполномоченному по делам Востока в Риге информировал
его о том, что главное управление имперской безопасности недовольно
тем, что он запретил уничтожение евреев в Либаве, и просил прислать
объяснения по этому поводу. 15 ноября в ответ на это пришло сообще-
ние, адресованное имперскому министру по делам оккупированных вос-
точных территорий (я цитирую):

«Я запретил зверское уничтожение евреев в Либаве, поскольку оно
не было законным в том виде, в каком оно проводилось. Я желал бы
получить информацию относительно того, следует ли • ваш запрос от
31 октября рассматривать как директиву относительно уничтожения всех
евреев на Востоке и следует ли это проводить, независимо от пола, воз-
раста и экономических интересов.

...Конечно, очищение Востока от евреев является крайне необходи-
мым, однако разрешение этого вопроса необходимо согласовать с необ-
ходимостью выпуска военной продукции».

Франк, если недостаточно того, что он виновен в том, что был от-
ветственным за управление генерал-губернаторством и за участие в од-
ной из наиболее кровавых жестоких глав нацистской политики, сам
заявил: «Нельзя убить всех вшей и всех евреев в один год».

Не случайно, что он говорит языком Гиммлера.

И далее:

«Что касается евреев, то я хочу вам сказать совершенно откровенно,
что они должны быть уничтожены тем или иным путем... Джентльмены,
я должен просить вас отказаться от чувства жалости. Мы должны уни-
чтожать евреев всюду, где бы мы их ни находили, и всегда, когда это
возможно, для того чтобы сохранить структуру империи в целом. Мы
не можем расстрелять или отравить 3 миллиона 500 тысяч евреев, но
тем не менее мы сможем принять меры, которые приведут к их уничто-
жению».

Может ли Фрик как министр внутренних дел не знать о политике
уничтожения евреев? В 1941 году один из его подчиненных—Гейдрих
писал министру юстиции: «Можно безошибочно сказать, что в будущем
не будет более евреев на захваченных восточных территориях».

Может ли он как имперский протектор Богемии и Моравии отка-
заться от ответственности за вывоз сотен тысяч евреев с этой террито-
рии и за помещение их в газовые камеры в Освенциме, расположенном
всего лишь в нескольких милях по ту сторону границы.

Что касается Штрейхера, то о нем нет необходимости говорить. Этот
человек, возможно, более, чем кто-либо другой, ответственен за совер-
шение наиболее ужасных из всех преступлений, которые когда-либо были
известны миру.

В течение 25 лет уничтожение евреев являлось ужасной целью его

576 • ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

жизни. В течение 25 лет он воспитывал немцев в духе ненависти, жесто-
кости и убийства. Он учил и подготавливал их поддерживать нацист-
скую политику, одобрять и участвовать в жестоких преследованиях и
уничтожении миллионов своих соотечественников. Без него этого бы не
могло быть. Он давно уже потерял всякие права на жизнь.

Тот факт, что подсудимые Шахт и Функ занимались главным обра-
зом экономическими вопросами, не должен отвлечь внимание Трибунала
от того, что они играли важную роль в осуществлении общего плана.
Шахт сказал, что он непричастен к этому. Дело Трибунала решить этот
вопрос. Шахт сыграл свою роль в приходе Гитлера к власти. Он сказал,
что, по его мнению, Гитлер был «человеком, с которым можно было
сотрудничать», и заверил Гитлера в том, что он может всегда на него
рассчитывать «как на надежного помощника».

Он способствовал укреплению положения нацистов и являлся глав-
ной фигурой в сборе среди промышленников фондов для проведения
выборной кампании. Затем в его функции стала входить задача созда-
ния экономического плана и механизма, необходимого для начала про-
ведения и осуществления агрессии. Он знал о политике, проводимой
в отношении евреев, он знал о методах, которые применял Гитлер для
укрепления своей власти, он знал, что конечной целью была агрессия.
Но он продолжал принимать участие в осуществлении этих планов.
Мессерсмит следующим образом резюмировал содержание его деятель-
ности:

«Однако благодаря находчивости Шахта, совершенно безжалостным
методам, которых он придерживался в финансовой политике, и своему
абсолютному цинизму Шахт смог сохранить и стабилизировать позицию
нацистов. Несомненно, без полной передачи всех его способностей в руки
нацистского правительства Гитлеру и нацистам было бы невозможно
создать вооруженные силы, достаточные для того, чтобы дать возмож-
ность Германии вести агрессивную войну».

Тот факт, что это являлось стремлением Шахта, явствует весьма
определенно из очень давнего секретного отчета министерства экономики
от 30 сентября 1934 г. Я уже ссылался на отчет его помощника, в кото-
ром говорится о поразительной тщательности, с которой были разрабо-
таны планы для подготовки к управлению германской экономикой в пе-
риод войны до ухода Шахта в отставку в 1937 году.

Неудивительно, что в день шестидесятилетия Шахта тогдашний гер-
манский военный министр Бломберг сказал ему:

«Без вашей помощи, мой дорогой Шахт, не могло бы быть создано
это вооружение».

У свидетельского пульта Шахт сказал, что уже во второй половине
1934 года и в первой половине 1935 года он понял, что он «был неправ
в своих предположениях» относительно того, что Гитлер придаст уме-
ренный характер «революционным силам» нацизма, и что он понял, что
Гитлер не сделал ничего для того, чтобы приостановить эксцессы отдель-
ных членов партии, а также партийных групп. Гитлер проводил «поли-
тику террора».

Это совпадает с заявлением Шахта американскому послу в сентябре '
1939 года, когда он сказал:

«Гитлеровская партия полностью посвятила себя войне; народ также
проявляет желание вести войну и готов к этому, лишь некоторые прави-

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 577

тельственные чиновники сознают опасность этого и выступают против
такого решения».

Дальнейшие объяснения Шахта относительно того, что цель его
участия в правительстве заключалась в том, чтобы быть критическим
началом и тормозом, нельзя совместить с его собственными действиями;

исходя из своих собственных соображений, он не должен был стано-
виться министром экономики, но тем не менее он это сделал. В мае
1935 года, когда он принял на себя функции генерального уполномочен-
ного по вопросам военной экономики с тем, чтобы (я цитирую) «поста-
вить все экономические ресурсы на службу войне и обеспечить герман-
ский народ в экономическом отношении», он писал Гитлеру:

«Все расходы для других целей, в которых нет особой необходимо-
сти, должны быть приостановлены, и вся финансовая мощь Германии
должна быть сконцентрирована и направлена для достижения одной
цели — вооружения».

В мае 1936 года на секретном совещании нацистских министров он
заявил, что его программа финансирования вооружения означала
«использование для этой цели с самого начала всех резервных фондов».
Он сказал, что будет продолжать работать, поскольку он (я цитирую)
«относится с неизменной лойяльностью к фюреру, так как он полностью
признает основные идеи национал-социализма».

В 1937 году, когда Гитлер наградил его золотым значком партии,
Шахт призвал всех своих коллег и заявил: «В дальнейшем я буду отда-
вать всю свою душу, все свои силы делу фюрера, делу империи. Буду-
щее Германии находится в руках нашего фюрера».

В свете этих выдержек нет ничего неожиданного в том, что посол
Додд, которого Шахт включал в число своих друзей, вспоминал в своем
дневнике в записи от 21 декабря 1937 г.:

«В такой же степени, как ему не нравилась диктаторская политика
Гитлера, он, Шахт, так же как и большинство других выдающихся нем-
цев, желал аннексии, по возможности, без войны или путем войны, если
Соединенные Штаты не будут в это вмешиваться».

Эта цитата, по нашему мнению, ясно показывает, что Шахт очень
хорошо знал гораздо раньше, чем он это утверждает, о том, что целью
Гитлера являлась война. Однако он признает, что ему было известно
также и о том, что дискредитация генерала фон Фрича означала войну.
Несмотря на то, что ему было известно об этом, 9 марта 1938 г. он
принял пост президента Рейхсбанка дополнительно еще на четыре года.
Он с радостью принял участие в захвате бывшего австрийского на-
ционального банка 21 марта 1938 г. и 7 июня 1939 г. писал Гитлеру:

«С самого начала Рейхсбанк отдавал себе полный отчет в IOM, что
успех внешней политики может быть достигнут лишь путем реорганиза-
ции германских вооруженных сил. Поэтому огромная ответственность
возлагается на финансирование вооружения, несмотря на очевидную
опасность, которая может в результате грозить денежному обращению.
Оправдание этого — необходимость, которая отодвинула все другие со-
ображения на задний план, немедленно начать перевооружение из ни-
чего и, более того, маскируя его, с тем, чтобы увеличить престиж Гер-
мании во внешней политике».

Эти выражения и другие, подобные им, свидетельствуют, что Шахт
знал, что Гитлер был готов вести войну для достижения своих целей.

37 Нюрнбергский процесс, т. II

578

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Интеллект Шахта и положение, которое он занимал в международном
общественном мнении, лишь увеличивают безнравственность его престу-
плений.

Более того, Шахт должен встать перед лицом этих фактов. Трибу-
нал располагает в качестве доказательства фильмом, который показы-
вает, как он льстиво ойсшаркивался перед Гитлером в 1940 году. За-
долго до 1943 года он'должен был знать о том, как обращались с евреями,
и о господстве террора в оккупированных странах. Однако до 1943 года
Шахт оставался министром без портфеля и, во всяком случае, отдал себя
и свое имя делу этого режима ужаса.

Функ продолжал работу Шахта. Он оказал неоценимую услугу за-
говорщикам, организовав министерство пропаганды. Начиная с 1938 го-
да, он занимал пост министра экономики, президента Рейхсбанка и глав-
ного уполномоченного по вопросам экономики, мобилизуя экономику для
целей агрессивной войны и хорошо зная о нацистских планах агрессии.
Мы находим его работающим в различных областях: он участвует в со-
вещании, проводимом Герингом 12 ноября 1938 г., в совещании импер-
ского совета обороны в июне 1939 года. Он дает советы по изданию
декретов против евреев на первом совещании и относительно использо-
вания рабского труда и труда заключенных концентрационных лаге-
рей — на втором.

В качестве окончательного доказательства того, как доброжела-
тельно он относился к агрессии, можно привести его письмо к Гитлеру
от 25 августа 1939 г., накануне дня, первоначально намеченного для на"
чала наступления на Польшу.

Он заявил: «Как счастливы и как благодарны вам должны мы быть
за то, что нам довелось жить в такое великолепное время, меняющее
судьбы мира, когда мы имеем возможность вносить свой вклад в гран-
диозные события этих дней. Генерал-фельдмаршал Геринг сообщил мне
вчера вечером, что вы, мой фюрер, в принципе одобрили подготовлен-
ные мною мероприятия, касающиеся финансирования войны, установле-
ния системы цен и заработной платы и осуществления плана по изы-
сканию дополнительных средств.

С теми планами, которые были мною разработаны в отношении без-
жалостного прекращения всех маловажных расходов и всех издержек и
финансирования проектов, не нужных для военных цллей, мы сможем
удовлетворить все наши финансовые и экономические потребности без
серьезных для нас последствий».

Нет необходимости говорить здесь еще что-нибудь о его участии
в войне, но мне хотелось бы сослаться на протоколы центрального пла-
нового отдела и на его соглашение с Гиммлером по поводу использова-
ния того, что было награблено СС и, как он знал, привозилось в подвалы
Рейхсбанка на грузовиках из Освенцима и других концентрационных
лагерей. Трибунал также вспомнит тот документ, который показывает,
что министерство экономики получало также колоссальное количество
гражданского платья, оставшегося после гибели несчастных жертв.

Разве Дениц был в неведении, когда он перед 600-тысячной аудита»
рией моряков военного флота выступал с речью о «распространении за-
разы еврейства»?

Неужели об этом не знал Дениц, который нашел возможным пере-
дать военно-морскому штабу директиву Гитлера относительно расправы

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ ,579

с всеобщей стачкой в Копенгагене—«на террор нужно отвечать тер-
рором», который иг-правил запрос о доставке 12 тысяч рабочих из кон-
центрационных лагерей для использования их на судостроительных вер-
фях и предложил применить коллективные репрессии против скандинав-
ских рабочих ввидуэффективности подобных мер во Франции.

Разве руки Редера не испачканы в крови от совершенных убийств?
Еще в 1933 году он писал буквально следующее:

«Гитлер совершенно ясно заявил, что, с политической точки зрения,
к 1 апреля 1938 г. ему нужно иметь такие вооруженные силы, которые
он мог бы бросить на весы как орудие своей политической мощи».

Поэтому, когда затем он получил приказ вести борьбу, если внеш-
няя политика Гитлера приведет к войне, он прекрасно понимал, что эта
война означала определенный риск в случае неудачи этой политики.
Вновь и вновь он получал об этом предупреждения, в первый раз, когда
Германия ушла с конференции по разоружению, затем во время пере-
говоров по поводу военно-морского соглашения в 1935 году, во время
возникновения вопроса о Рейнской области и позднее, когда он присут-
ствовал на известном «совещании Госсбаха». Он пытался убедить Три-
бунал в том, что выступления Гитлера на этих совещаниях казались
ему только разговорами; однако мы знаем, что они вызвали у Нейрата
сердечный припадок.

С его старыми товарищами по службе—фон Бломбергом и фон Фри-
чем, которые были настолько недальновидны, что выступили с возраже-
ниями на совещании, которое определило судьбу Австрии и Чехослова-
кии, обошлись так, что, по его собственным словам, тогда пошатнулась
не только его вера в Геринга, но и в Гитлера.

Разве мог Редер не знать об убийствах тысяч евреев в Либаве,
в Прибалтике? Вы припомните, что по имеющимся у нас показаниям по
этому поводу многие евреи были убиты в военно-морском порту. Об этих
фактах офицеры местного военно-морского штаба сообщили в Киль. Из
отчета эйнзатцгруппы, которая расправлялась с евреями в Либаве, мы
теперь знаем, что к концу января 1942 года в одном этом районе было
уничтожено 11860 евреев. Ведь Редер в 1939 году в «день героев» об-
ратился с недвусмысленным и вдохновляющим призывом бороться с ме-
ждународным еврейством. Можете ли вы действительно поверить в то,
что Редер, который, по его собственным словам, всегда оказывал помощь
отдельным евреям, никогда не слышал об ужасах концентрационных лаге-
рей и об убийстве миллионов? Однако он не отступал от намеченной цели.

Фон Ширах. Что следует сказать о нем? Сказать, что лучше всего
было бы повесить ему на шею мельничный жернов? Именно этот подлец
совращал миллионы невинных немецких детей с тем, чтобы, когда они
вырастут, сделать из них то, чем они стали, — слепое орудие политики
убийства и господства, проводившейся этими людьми.

«Акция Сено», получившая позорную известность и заключающаяся
в том, что сорок—пятьдесят тысяч советских детей были насильно уве-
зены в рабство, является делом его рук. Вы припомните еженедельные
отчеты СС по поводу истребления евреев, обнаруженные в его отделе.

Каково преступление Заукеля, гаулейтера той области, на террито-
рии которой находился покрывший себя позором лагерь Бухенвальд?

Заукель может теперь пытаться истолковывать в благоприятном
свете свой приказ об увозе в рабство французов; он может пытаться от-

37*

580 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

рицать, что выступал за повешение префекта или мэра города с тем,
чтобы подавить оппозицию; он может утверждать, что ссылки на безжа-
лостные действия относились к межведомственным спорам и что испра-
вительные трудовые лагери были чисто образовательными учрежде-
ниями. Вы, которые видели документы, объясняющие совершенные ужасы
тем, что они называют «вынужденным положением»—острой необходи-
мостью в рабочих для нацистской военной машины, вы, которые слы-
шали и читали об условиях, в которых семь миллионов мужчин, жен-
щин и детей были вырваны из-под родного крова и увезены в рабство
по его приказам, нуждаетесь ли вы в дальнейших доказательствах его
виновности?

Па пен и Нейрат находятся в положении, сходном с положением
Редера. Как и последний, они притворно придерживались старых семей-
ных и профессиональных традиций, что накладывает на них колоссаль-
ную ответственность, от которой свободны такие люди, как Риббентроп
и Кальтенбруннер. В течение тех 18 месяцев, когда он продвигал Гитлера
к власти, Папен знал, что правительство Гитлера означало притеснение
оппозиционных элементов, жестокое обращение с евреями и преследо-
вание церквей, включая ту, к которой он сам принадлежал. Его недав-
ние политические друзья, такие люди, как фон Шлейхер и фон Бредов,
были брошены в концентрационные лагери или убиты. Сам он был под-
вергнут аресту, два его сотрудника были убиты, а третьего — заставили
присутствовать при убийстве. Ни одна из этих подробностей не ускольз-
нула от Нейрата, тем не менее он продолжал оставаться на своем посту.

В 1934 году Папен писал Гитлеру льстивые письма, и вскоре после
этого мы видим его в Австрии на службе у человека, которого он знал
как убийцу, готовящего подрыв государственной системы, которую
внешне он полностью признавал. Даже после аншлюсса он все еще рабо-
тал на укрепление режима, который, как он знал, использовал убийство
в качестве орудия своей политики. Потеряв еще одного секретаря, кото- •
"рый был убит, он готов был принять новый пост в Турции. Конкордат
'с церковью, к которой он принадлежал, по поводу которого он лично
вел переговоры, рассматривался, употребляя его собственное выражение,
как «клочок бумаги», и все католики—от архиепископа до простых ве-
рующих людей—были сильно возмущены этим. Он говорил: «Гитлер—
самый большой обманщик, который когда-либо жил на свете». Резюми-
руя в одной фразе точку зрения обвинения, можно сказать, что, будучи
обо всем прекрасно осведомлен, Папен оказывал Гитлеру поддержку и
сотрудничал с ним потому, что жажда власти и высокого положения
привела его к принципу: «лучше царствовать в аду, чем прислуживать
на небе».

Адвокат пытался изобразить Папена в качестве защитника мира.
Если он предпочитал достигнуть целей заговора методами убийства, за-
пугивания или шантажа скорее, нежели открытой войной, то это объяс-'
нялось тем, как явствует из его собственных показаний, что он боялся,.
что «если разразится мировая война, то положение Германии будет
безнадежным». ¦

Что касается Зейсс-Инкварта, мне хотелось бы напомнить вамотех
инструкциях, которые он получил от Геринга 26 марта 1938 г. относи-
тельно применения антисемитских мероприятий в Австрии и об отчете
от 12 ноября, составленном одним из чиновников по поводу хода эш

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 581

операций. Он признал свою осведомленность в том, что евреи депорти-
ровались из Нидерландов, однако заявил, что он не мог приостановить
этого, так как приказ исходил из Берлина. Он, далее, заявил, что ему
было известно об их отправке в Освенцим, но сказал, что направил туда
запрос об их судьбе и ему сообщили, что он-и хорошо устроены, после
чего он добился для них разрешения пересылать письма из Освенцима
в Голландию. Разве можно поверить тому, что Зейсс-Инкварт, призна-
вая свою осведомленность о преступлениях, совершавшихся в огромных
масштабах против евреев в Нидерландах, признавая, например, что он
знал «о мерах, направленных к тому, чтобы заставить евреев подвер-
гаться стерилизации», признавая, что в концентрационных лагерях в Гол-
ландии имели место многочисленные и крупные эксцессы и что в военное
время он действительно «считал это почти неизбежным», — разве можно
поверить, что Зейсс-Инкварт, который заявил Суду, что по сравнению
с другими лагерями (я цитирую) «в Нидерландах было, быть может,
не так уж плохо», действительно был введен в заблуждение и что его
убедили в том, что в Освенциме заключенные были «сравнительно хо-
рошо устроены»?

Теперь я перехожу к подсудимым Шпееру и Фриче, которые пред-
стали на настоящем процессе в качестве специалистов.

Шпеер признал, что благодаря его ответственности за мобилизацию
рабочей силы общее число подведомственных ему рабочих удалось дове-
сти до 14 миллионов. Он заявил, что к тому времени, когда он в феврале
1942 года занял свой пост, все преступления и нарушения международ-
ного права, в которых он мог обвиняться, были уже совершены. Тем не
менее он далее сказал: «Рабочие доставлялись в Германию против их
воли. Я не имел возражений против того, чтобы их насильственно при-
возили в Германию. Напротив, в первое время, до осени 1942 года, я,
несомненно, тратил немало энергии на то, чтобы подобным образом было
доставлено в Германию как можно больше рабочих. Затем рабочие пе-
редавались в распоряжение Заукеля, который нес ответственность за их
распределение на работу. Он признал, что в августе 1942 года был до-
ставлен в Германию 1 миллион советских рабочих. 4 января 1944 года
он обратился с запросом о доставке 1 миллиона 300 тысяч рабочих для
использования в текущем году.

Шпеер не выдвинул никаких защитительных аргументов по этому
поводу, однако он заявил, что, начиная с 1943 года, он стоял за оставле-
ние французских рабочих во Франции, что, в сущности говоря, предста-
вляет собой лишь мероприятие смягчающего характера. Сдержанный
характер Шпеера не должен оставлять в тени того факта, что его поли-
тика, которую он оптимистически воспринимал и проводил в жизнь,
означала самые ужасные несчастья и страдания для миллионов совет-
ских семей и семей других национальностей.

Эта политика еще раз демонстрирует полнейшее безразличие к судь-
бе других народов, красной нитью проходящее в доказательствах, пред-
ставленных на настоящем процессе. Никакие побуждения духовного ха-
рактера, возникшие в связи с интересами германского народа (я под-
черкиваю «германского народа») в конце войны, не могут оправдать
участие в этих ужасных деяниях.

В отношении обращения с иностранными рабочими основная точка
зрения Шпеера состоит в том, что доказательства, представленные по

582. i! ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

этому поводу обвинением, касаются всего лишь отдельных случаев дур-
ного обращения и не могут относиться к общему положению. Если бы
имела место постоянная практика дурного обращения, он принял бы на
себя за это ответственность. Обвинение считает, что предъявленные здесь
нами доказательства, рассматриваемые в целом, представляют собой
решающие доказательства по поводу существовавших тогда общих усло-
вий, которые были чрезвычайно тяжелыми.

Нейрат, который заявил, что он присоединился к правительству Гит-
лера с намерением привить этому правительству миролюбивые тенден-
ции и сделать его респектабельным, однако уже через несколько недель
узнал о преследовании евреев, о том, что достойные доверия иностран-
ные и немецкие газеты приводили официальные цифры числа интерни-
рованных граждан, выражавшиеся в 10—20 тысячах человек. Он узнал,
что такие оппозиционные элементы, как коммунисты, тред-юнионисты и
социал-демократы, уничтожались как политическая сила. Затем после-
довала кровавая чистка, но Нейрат, тем не менее, не отступал и поддер-
живал Гитлера в его нарушении Версальского договора. Из показаний
Пауля Шмидта мы узнаем, что убийство Дольфуса и попытка организо-
вать путч в Австрии серьезно смутили сотрудников министерства иност-
ранных дел, в то же время пакт о взаимопомощи между Францией и
Советским Союзом рассматривался ими как новое, весьма серьезное
предупреждение о скрытых последствиях германской внешней политики.

Я цитирую слова Шпеера:

«На этот раз сотрудники, по крайней мере, поделились своими опа-
сениями с министроминостранных дел Нейратом. Я не знаю, выска-
зал ли Нейрат в свою очередь эти опасения Гитлеру».

Однако в то время как Редер издавал приказ об опасности обнару-
жить «энтузиазм по отношению к войне», фон Нейрат хочет заставить
вас поверить в то, что он не осознавал роста этого энтузиазма. Он так же,
как и Редер, наблюдал последующие события и принимал в них участие,
например, в секретных совещаниях, в мероприятиях против фон Блом-
берга и фон Фрича.

Это он в период аншлюсса, несмотря на то, что он больше не являл-
ся министром иностранных дел, позволил использовать свое, еще не
слишком запятнанное имя для поддержки этого мероприятия Гитлера
посредством лживых сообщений в опровержение британской ноты и по-
средством заверений чехам. Этих заверений никогда не следует забы-
вать: существует немного примеров более мрачного цинизма, чем образ
фон Нейрата, слушающего речь Госсбаха, в которой этот последний тор-
жественно заявлял г-ну Мастни о том, что Гитлер будет соблюдать до-
говор об арбитраже с Чехословакией. Как только Гитлер вошел в Прагу,
именно он, фон Нейрат, стал протектором Богемии и Моравии. Вы слы-
шали его признания в том, что он применял все декреты об обращении
с евреями, появившиеся в Германии между 1933 и 1939 гг.

Работа Фриче заключалась в том, чтобы организовать всю герман-
скую печать с тем, чтобы она стала «постоянным орудием министерства
пропаганды». Пропаганда была самым могучим фактором всей нацист-
ской стратегии.

В свою очередь этот фактор сделал всю печать самым мощным
своим оружием. Тот факт, что он знал об использовании своей органи-
зации и участвовал в этом использовании, доказывается его попыткой.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 583

обелить последовательные пропагандистские мероприятия, которые по-
вели к каждой из соответствующих агрессий, упомянутых в его пись-
менных показаниях. Так, он заявил: «Все проверенные мною известия
были тенденциозны или вымышлены».

Совершенно невероятно, что, периодически проводя определенные
мероприятия и являясь каждый раз свидетелем практических результа-
тов этих мероприятий, он не отдавал себе отчета в бесчестности, с кото-
рой проводилась германская политика, или в том, что целью германского
правительства являлась агрессивная война. Его личные способности
в качестве радиокомментатора привели к тому, что он был фактически
назначен официальным комментатором. Цитирую его собственные слова:

«Я хотел бы добавить, что мне известно о том, что в самых отдаленных
уголках германских колоний и за границей речи, которые я произносил
по радио, воспринимались, так сказать, как политические комментарии».

Он подчеркнул, что в этих комментариях ему была предоставлена
полная свобода действий. Подлежит ли сомнению, что это происходило
потому, что он был готов передавать по радио любую ложь по желанию
Геббельса? Говоря о том, как использовалось его влияние, он сам заяв-
ляет: «Снова и снова меня просили возбуждать ненависть к отдельным
лицам и системам».

Вы видели пример этого в его радиопередаче об «Атении». Уже
в 1940 г. он в достаточной мере освободился от чувства стеснения, кото-
рое он пытался изобразить, давая свидетельские показания, чтобы назы-
вать поляков «низшей расой» и «животными в человеческом облике».

18 декабря 1941 г. он высказывался о судьбе европейских евреев
следующим образом: «Судьба европейского еврейства оказалась такой
неприятной, как фюрер предсказал ее в случае войны в Европе. После
распространения войны, подстрекаемой евреями, эта неприятная судьба
может также распространиться и на Новый Свет, так как едва ли можно
предположить, что народы Нового Света простят евреям те несчастья,
которые не простили им народы Старого Света».

Среди всех этих миазмов нацистской лжи о евреях одним из наи-
более ужасных и подстрекающих к ненависти являлось лживое утвер-
ждение, что они являются поджигателями войны, принесшей человече-
ству такие ужасные несчастья. Однако такое заявление было умышленно
сделано этим образованным и рассудительным подсудимым.

Трудно себе представить более низкое и подлое толкование гитлеров-
ской агрессии, чем его речь от 9 октября 1941 г., в которой среди про-
чего говорилось следующее:

«...и мы особо благодарны за эти молниеносные победы потому, ч'ю,
как фюрер это подчеркнул в прошлую пятницу, они дали нам возмож-
ность предпринять организацию Европы и вывезти сокровища нашего
старого материка уже в самый разгар войны, не будучи связанными
необходимостью деожать под ружьем миллионы германских солдат...»

Возможно, что сокрытие военных преступлений явилось основным
принципом пропаганды Фриче. Я цитирую: «Но решающую роль для нас
в этом информационном аппарате играют не подробности, а фундамен-
тальная основа, на которой строится пропаганда. Решающим является
вера в чистоту руководителей государства, на которую должен опираться
каждый журналист».

Практически почти до самого конца Фриче поддерживал прекрас-

584 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

ные отношения с Геббельсом. Когда Трибунал представит себе, каким
крайним экстремистом и яростным антисемитом, по описанию других
подсудимых, являлся Геббельс, трудно вообразить, что поклонение его
ближайшего сотрудника могло быть основано на невинном неведении.

Обвинение утверждает, что смехотворным является то положение,
в котором этот человек старается вас убедить, что, будучи в неведении
об этих ужасах, он призывал и убеждал немецкий народ следовать по
пути своей гибели. Фриче разделяет со Штрейхером, Розенбергом и Ши-
рахом ответственность за полнейшее падение германского народа; это
они «закрыли перед человечеством врата милосердия». Из-за них проис-
ходили события, подобные тем, которые имели место на еврейском клад-
бище в Швеце в воскресенье утром в октябре 1939 г., где совершались
убийства женщин и детей, привезенных туда на грузовике, убийства,
которые кейтелевские «честные солдаты» германской армии наблюдали
без ропота и сомнений. Вспомните, как об этом рассказали трое из них
(я цитирую):

«В субботу утром один товарищ по роте рассказал мне, что в тот
день некоторое число поляков было расстреляно на еврейском кладбище.
Весть об этом разнеслась по роте с молниеносной быстротой. На сле-
дующее утро я отправился на это кладбище в 8 часов утра с двумя то-
варищами по роте. Там я увидел очень много солдат из других рот на-
шего батальона, а также из частей, стоявших в Швеце. На кладбище
находилось приблизительно от 200 до 300 солдат. В 9 часов 30 минут
прибыл автобус, в котором были женщины и дети. Я стоял у общих мо-
гил, приготовленных заранее, и видел, как одна женщина шла от авто-
буса ко рвам, держа правой рукой за руку мальчика, а левой — одну
или двух девочек. Несколько секунд спустя я увидел, что женщиня стоит
в могиле, а эсэсовцы подают ей одного из мальчиков. Затем мы повер-
нулись и пошли, так как я не хотел и не мог быть свидетелем расстрела
этих детей. Тотчас же вслед за этим я услышал выстрелы. Вскоре после
этого прибыл еще один автобус, в котором были поляки. Один эсэсовец
закричал солдатам, стоящим вокруг: «Теперь вы все можете подойти
ближе и посмотреть!» Тогда я подошел еще раз и увидел, как группа
в четыре человека опускалась в ту же самую общую могилу, в которой
была расстреляна ранее та женщина. Им приказали лечь, затем их
умертвили выстрелом в затылок с очень близкого расстояния. Куски
человеческих тел и мозги валялись повсюду в могиле, и ими была запят-
нана военная форма наблюдавших за этой картиной солдат. У самого
края могильного рва стояло около восьмидесяти солдат. Все происходя-
щее могли также наблюдать жители города из окон своих домов напро-
тив еврейского кладбища».

Вас просят поверить тому, что эти 21 человек министров и ведущих
государственных деятелей не знали об этом и не отвечали за это. Вам
надлежит решить этот вопрос.

Много лет тому назад Гете сказал про германский народ, что одна-
жды судьба его накажет...

«Накажет его, потому что он предал самого себя и не хотел оста-
ваться тем, что он есть. Грустно, что он не знает прелестей истины; от-
вратительно, что ему так дороги туман, дым и отвратительная неумерен-
ность; достойно сожаления, что он искренне подчиняется любому безум-
ному негодяю, который обращается к его самым низменным инстинктам,

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 585

который поощряет его пороки и поучает его понимать национализм как
разобщение и жестокость».

Как пророчески звучат его слова, так как ведь именно они — эти
безумные негодяи, совершили эти деяния.

Возможно, что некоторые больше виноваты, чем другие; некоторые
играли более деятельную и более непосредственную роль, чем другие,
в этих ужасающих преступлениях. Но, когда эти преступления таковы,
как те, которые вы должны рассматривать здесь: обращение в рабство,
массовые убийства и всемирная война, когда последствия преступлений
выражаются в смерти свыше 20 миллионов наших собратьев, опустоше-
нии целого материка, распространении по всему миру неописуемых тра-
гедий и страданий, каким же смягчающим обстоятельством может
явиться то, что некоторые играли меньшую роль, чем другие, что неко-
торые были главными персонажами, а другие — более второстепенными?
Какое имеет значение тот факт, что некоторые заслужили стократную
смерть, тогда как другие заслужили миллион смертей?

В некотором отношении судьба этих людей значит очень немного:

их личная возможность творить зло навсегда уничтожена. Они обвиняли
и дискредитировали один другого и в конце концов уничтожили легенду,
которую они создали вокруг образа своего фюрера. Но от их судьбы мо-
жет еще зависеть очень многое, так как будущее правды и справедли-
вости в отношениях между народами всего мира, надежда на междуна-
родное сотрудничество в будущем в деле совершения правосудия нахо-
дятся в ваших руках. Этот процесс должен стать краеугольным камнем
в истории цивилизации, принеся не только возмездие этим преступни-
кам, не только показав, что в конце концов право торжествует над злом,
но также показав, что все люди во всем мире (и здесь я не делаю раз-
ницы между друзьями и врагами) теперь будут определенно знать, что
отдельный человек должен стоять выше государства. Государство и за-
кон созданы для человека с тем, чтобы он с их помощью мог более полно
пользоваться жизнью, жить более целесообразно и более достойно. Госу-
дарства могут быть великими и могучими. В конечном итоге права чело-
века, созданного, как все люди, по образу и подобию божьему, являются
самыми важными. Когда какое-нибудь государство либо потому, что,
как в данном случае, его руководители жаждали власти, территорий, либо
под тем благовидным предлогом, что цель оправдывает средства, нару-
шает этот принцип, он, возможно, временно придет в забвение и оста-
нется в тени. Но он вечен, и в конечном итоге он станет еще более непо-
колебимым, и вечная его сущность станет еще более очевидной. Итак, после
этой голгофы, через которую заставили пройти человечество, челове-
чество, которое борется теперь за то, чтобы восстановить во всех стра-
нах мира самые обычные и простейшие вещи: свободу, любовь, взаимо-
понимание, обращается к настоящему Трибуналу и восклицает: «Вот
наши законы, пусть они восторжествуют!».

И тогда, как мы должны надеяться, не только для германского на-
рода, но и для всего сообщества народов будут претворены в жизнь
слова Гете: «Так должен вести себя германский народ, даря миру и при-
нимая от него дары, держа свои сердца открытыми для всех плодотвор-
ных чудесных источников, будучи великим, благодаря своему понима-
нию других и любви, благодаря общению и духовной близости с людь-
ми—таким он должен быть, таково его предназначение».

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ
ОТ ФРАНЦИИ ШАМПЕТЬЕ ДЕ РИБА'

[Произнесена 29 июля 1946 г.}

В продолжение девяти месяцев на этой трибуне мы вызывали в па-
мяти события истории за пятнадцать лет...

Германские архивы, которые нацисты не успели уничтожить перед
.поражением, раскрыли нам их тайны.

Нами были заслушаны многочисленные свидетели, чьи воспомина-
ния остались бы неизвестными истории, если бы не этот процесс.

Все факты изложены с предельной объективностью, которая нико-
гда не допускала ни увлечения, ни чувствительности. Трибунал исклю-
чил из обсуждения все, что казалось ему недостаточно убедительным,
все, что смогло бы показаться продиктованным чувством мщения.

Вот почему, господа Судьи, настоящий процесс имеет значение пре-
жде всего в силу своей исторической правдивости.

Благодаря этому процессу историк будущего, так же как и летопи-
сец сегодняшнего дня, узнает правду о политических, дипломатических
и военных событиях наиболее трагического периода нашей истории, он
узнает о преступлениях нацизма, а также о колебаниях, слабостях и
упущениях миролюбивых демократий.

Он узнает, что то, что было создано за 20 веков цивилизации, кото-
рую считали вечной, едва не рушилось в связи с возвращением варвар-
ства древних времен, обретшего новую форму, варварства, которое было
еще более свирепым, потому что оно опиралось на серьезные научные
познания.

Он узнает, что достижения в области техники, новейшие методы про-
паганды и дьявольские приемы, которые использовала полиция, горде-
ливо попиравшая наиболее элементарные человеческие права, что все
это позволило кучке преступников в течение нескольких лет преобразить
коллективное сознание целого народа и превратить народ Гете и Бетхо-
вена в народ Гиммлера и Геббельса, если говорить лишь о тех, кто
мертв.

Он узнает, что преступления этих людей заключались прежде всего
в том, что они замыслили гигантский план достижения мирового господ-
ства, и в том, что они стремились осуществить этот план всеми сред-
ствами.

Всеми средствами, т. е., разумеется, — путем нарушения данного

Печатается с сокращениями. — Составители.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 587

слова и путем развязывания худшей из агрессивных войн, но прежде
всего с помощью методического, научно разработанного уничтожения
миллионов человеческих существ, а именно—ряда национальных и ре-
лигиозных групп, чье существование мешало гегемонии германской расы.

Столь чудовищное преступление никогда не было известно истории
до того, как появился гитлеризм, и поэтому для определения этого пре-
ступления потребовалось создание неологизма «геноцид», а для того,
чтобы поверить в то, что такое преступление возможно, пришлось соби-
рать документы и свидетельские показания.

К стыду тех времен, в которые мы живем, это преступление оказа-
лось возможным. Плодотворное сотрудничество обвинителей от четырех
стран позволило это доказать, и Франция полагает, что она оказала под-
держку общему делу в рамках тех разделов Обвинительного заключения,
которые ей были предоставлены.

После того как подсудимые и защитники пространно говорили пе-
ред Трибуналом о необходимости обеспечения безопасности ни в чем не
повинного гражданского населения как об очевидном принципе, мы уста-
новили, что подсудимые умышленно нарушали этот принцип в обраще-
нии с гражданским населением, полностью пренебрегая человеческой
жизнью. Есть ли необходимость в том, чтобы напомнить чудовищную
•фразу подсудимого Кейтеля: «Человеческая жизнь на оккупированных
территориях стоит меньше, чем ничто».

Возродив традицию, символизирующую практику наиболее, прими-
тивных войн, подсудимые вновь стали использовать систему взятия за-
ложников. Они ставили свою подпись под общими приказами о захвате
и казни тысяч несчастных мучеников. Только во Франции было расстре-
ляно 29 000 заложников.

Мы знаем, что участники движения сопротивления, чьим патриотиз-
мом подсудимые сегодня восхищаются, были зверски замучены, подвер-
гались пыткам, их помещали в заключение для того, чтобы медленно
уничтожать. Нам известно, что под предлогом карательных действий,
выполняя приказы, или же, наконец, в результате жестокости отдельных
лиц, которая прикрывала участие в этих деяниях командования, были
казнены совершенно произвольно отобранные лица из числа граждан-
ского населения, были сожжены целые деревни: Орадур-сюр-Глан и
Майе во Франции, Пюттен — в Голландии.

У всех нас живо воспоминание о зверских приказах, которые были
отданы фельдмаршалом Кессельрингом для того, чтобы подавить с по-
мощью террора действия партизан. Мы видели офицера, который прика-
зал казнить в качестве репрессии 50, 100 или же всех местных жите-
лей — мужчин в ответ на отдельные акты, направленные против герман-
ской армии. Выполнение этого приказа санкционировалось инструкциями
командующего театром боевых действий, который в свою очередь руко-
водствовался инструкциями более общего порядка подсудимого Кейтеля.

Этот пример показывает, сколь тесным было сотрудничество нацио-
нал-социалистских должностных лиц, сколь тесным было сотрудничество
внутри государства, и вместе с тем этот пример подтверждает, если
в этом есть еще необходимость, что ответственны все руководители
режима.

Нам известно, что тысячи людей оторвали от очага и заставили ко-
вать оружие против их собственных стран.

588 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ '

Зверское обращение с воюющими военнослужащими нас тем более
потрясло, что Германия — все равно, имеется ли в виду Германия с обыч-
ной властью, или же Германия нацистская, или же Германия, которая
излагает жалкие аргументы в свою защиту на скамье подсудимых,—
Германия всегда заявляла о всеобщих законах воинской чести и о необ-
ходимости уважать всех сражающихся. И, несмотря на это, мы видим,
что сам Кейтель торопил Геринга принять преступные предложения от-
носительно обращения с попавшими в их руки летчиками.

Такие документы, как показания Грюннера, не позволяют оспари-
вать того, что преступные приказы о казни и линчевании летчиков были
составлены в соответствии с принятой формой и переданы в органы,
которым было поручено их выполнять.

Не возникает никакого сомнения ни в отношении принципов, кото-
рыми руководствовались при составлении приказа о «командос», ни
в отношении того, как этот приказ проводился в жизнь на различных
военных театрах. Обвинение представило по этому вопросу цепь бесспор-
нейших доказательств.

Мы были еще более потрясены, когда у нас создалась уверенность
в том, что зверские приказы о казнях или о заключении под стражу
были отданы для уничтожения людей, которые уже находились в беспо-
мощном состоянии, будучи в лагерях для военнопленных.

В нашей памяти сохранилась мрачная история лагеря Саган, о кото-
рой не раз говорили в ходе судебного разбирательства; сами подсуди-
мые ограничились попыткой ускользнуть от ответственности, не отрицая
в то же время, что это является зверством и что эти события действи-
тельно имели место. Нами было показано, как совершившие побег непо-
корные офицеры и унтер-офицеры, чьи предшествующие действия и по-
ведение свидетельствуют об их стойкости, были казнены.

Наконец, нацистская Германия разоблачила свой план экспансии и
мирового господства, организовав систематическое уничтожение населе-
ния оккупированных ею территорий.

Это деяние, доказательства которого были нами представлены, пер-
воначально заключалось в политическом, экономическом и моральном
уничтожении народов оккупированных стран. Средствами служили гру-
бый и последовательный захват суверенитета или осуществление неустан-
ного вмешательства германских властей в самые различные сферы, без-
жалостное проведение в жизнь программы ограбления народного хозяй-
ства в целях уничтожения и полного истощения оккупированных стран,
в целях полнейшего подчинения их оккупантам и в заключение наци-
фикация государств и их граждан, связанная также с уничтожением
культурных и моральных ценностей.

Но это методическое уничтожение производилось и в конкретной;

форме — в форме массовых убийств людей.

Разве необходимо напоминать о том, чем явились эти колоссальные
истребления групп людей, которые были сочтены неспособными ассими-
лироваться в национал-социалистском мире, разве необходимо напоми-
нать о гигантском кладбище концлагерей, в котором погибло 15 мил-
лионов человек, разве необходимо напоминать о последствиях чудовищ-
ных деяний «эйнзатцгрупп», которые были описаны с неоспоримой точ-
ностью Олендорфом?

Мы считаем также подтвержденным доказательство того, что эти.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 589

злостные попытки уничтожения были, как это явствует из их рассмотре-
ния, одним из наиболее ярких выражений политики, которую проводили
подсудимые. Я хочу указать на преднамеренное неудовлетворительное
снабжение продовольствием лиц негерманского происхождения, которые
подпадали под какую-либо категорию при нацистских властях, на то, что
в качестве репрессии заставляли голодать целые народы, на то, что гра-
ждан оккупированных территорий подвергали жестокому рационирова-
нию, которое входило в систему ограбления этих территорий. Трибунал
помнит речь Геринга перед гаулейтерами (этот документ был предъяв-
лен под номером СССР-170), в которой он сказал:

«Мне совершенно безразлично, если вы сообщите, что ваши люди
падают от истощения. Пусть это будет так для того, чтобы ни один немец
не умер от голода».

И далее, относительно Голландии:

«Наша задача заключается не в том, чтобы кормить народ, который
в душе нас ненавидит. Тем лучше, если этот народ в такой степени осла-
бел, что не может поднять руки там, где мы не используем его на ра-
боте...»

Результатом этого явились голод, предельное физическое истощение
и снижение жизненного уровня, причем все это, как и медленное умерщ-
вление голодом военнопленных, входило в общий план уничтожения на-
селения для освобождения германского жизненного пространства.

С этим же стремлением связано содержание в плену или, как это
имело место в отношении лиц, угнанных на работы, заключение, которое
почти равнялось плену, молодых, здоровых людей, чье пребывание на
родине было необходимо для будущего их стран.

Все это было подтверждено результатами последних переписей.
Из этих результатов мы установили, что во всех оккупированных
Германией странах численность населения уменьшилась от 5 до 25 про-
центов, в то время как Германия является единственной страной в Евро-
пе, численность населения которой возрастала.

Все эти преступления были нами доказаны. После предъявления до-
кументов, после того как были заслушаны свидетели, после демонстра-
ции кинофильмов, при просмотре которых даже сами подсудимые содро-
гнулись от ужаса, никто в мире не сможет утверждать, что лагери уни-
чтожения, расстрелянные военнопленные, умерщвленные мирные жители,
горы трупов, толпы людей, изуродованных душой и телом, газовые ка-
меры и кремационные печи, — что все эти преступления существовали
лишь в воображении антинемецки настроенных пропагандистов, этого
не сможет утверждать никто.

А разве нашелся хотя бы один подсудимый, который оспаривал бы
справедливость сообщенных нами фактов? У них нет силы их отрицать.
Они лишь пытались освободиться от ответственности, переложив ее на
плечи тех из числа своих сообщников, которые сами совершили над со-
бой суд.

«Нам не было ничего известно об этих ужасах», говорят они, или
же: «мы делали все, чтобы этому воспрепятствовать, но всемогущий Гит-
лер отдавал приказы и не допускал, чтобы ему не подчинялись, он не
допускал даже ухода в отставку».

Жалкая защита! Кого они могут заставить поверить в то, что лишь
им одним не было ничего известно о том, о чем знал весь мир, в то, что

590_____ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

их служба подслушивания никогда не сообщала им об официальных
предупреждениях, которые делали по радио руководители Объединенных
Наций преступникам войны.

Они не могли не подчиняться приказам Гитлера, они не могли по-
дать в отставку? Прекрасно! Но ведь Гитлер мог располагать ими са-
мими, но не их волей: не подчиняясь ему, они, быть может, рисковали бы
жизнью, но тогда, по крайней мере, они сохранили бы честь. Трусость
никогда не являлась ни оправданием, ни даже смягчающим обстоятель-
ством.

Истина заключается в том, что все они прекрасно знали доктрину
национал-социализма, так как участвовали в ее разработке, им было
прекрасно известно, к каким чудовищным преступлениям приведет сто-
ронников этой доктрины и тех, кто проводил ее в жизнь, стремление
к мировому господству, и они взяли на себя ответственность за это, так
как получили материальные и моральные выгоды, которыми воспользо-
вались.

Но они твердо верили в то, что останутся безнаказанными, так как
были уверены в победе, были уверены, что перед лицом торжествующей
силы не возникнет вопрос о правосудии. Они убеждали себя, что также,
как это было после войны 1914 года, никакое международное правосу-
дие никогда не сможет свершиться.

Они считали, что всегда будет сохраняться пессимистское суждение
Паскаля о человеческой справедливости в сфере международных отно-
шений: «Справедливость является предметом споров. Силу легко узнать,
она неоспорима. Вот почему не смогли сделать так, чтобы справедливое
было сильным, а сделали сильное справедливым».

Они ошиблись. После Паскаля медленно, но верно появились поня-
тия Мораль и Справедливость, эти понятия обрели плоть в международ-
ных обычаях цивилизованных наций и для спасения мира от варварства.
Победа Объединенных Наций утвердила сегодня союз силы и справедли-
вости, об этом упоминает Устав, на основании которого учрежден настоя-
щий Трибунал, и это будет подтверждено вашим приговором.

Трибунал, несомненно, помнит, что в заключительной части изложе-
ния материалов французское обвинение уточнило ответственность всех
подсудимых, «виновных в том, что, будучи главными гитлеровскими ру-
ководителями германского народа, они запланировали, одобрили, прика-
зали совершать или же только допустили, сохранив молчание, система-
тические убийства и другие бесчеловечные деяния, систематические
насилия над военнопленными и лицами гражданского населения, произ-
водили систематические, ничем не мотивируемые уничтожения, являв-
шиеся преднамеренными средствами для того, чтобы достигнуть евро-
пейского и мирового господства, к которому они стремились с помощью
террора и путем уничтожения целых народов для расширения жизнен-
ного пространства германского народа».

Нам остается лишь показать, что судебное разбирательство, которое
развернулось перед вами, лишь подтвердило и усилило обвинение и опре-
деление состава преступления, которые мы уже в начале процесса сфор-
мулировали в отношении главных военных преступников, представших
во исполнение Устава перед этим Трибуналом для того, чтобы были
удовлетворены требования справедливости и Объединенных Наций.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 591

Я прошу Трибунал разрешить г-ну Дюбосту продолжить это высту-
пление (.

Я напомню факты, изложенные французской делегацией. Они сви-
детельствуют о том, каков был вклад, сделанный нами в настоящий про-
цесс. Но мы вовсе не намерены выделять нашу часть из общего целого,
которое составляют выступления обвинителей всех четырех делегаций и
результаты судебного разбирательства. Основываясь на этом, мы про-
должим нашу обвинительную речь и рассмотрим вопрос об индивидуаль-
ной ответственности подсудимых.

Последовательно рассмотренные все действия, за которые они ответ-
ственны, сводятся к убийствам, квалифицированным кражам и прочим
тяжким деяниям в отношении интересов отдельных лиц и имущества»
т. е. к деяниям, которые караются во все времена во всех цивилизован-
ных странах.

Подсудимые не являлись физическими исполнителями этих преступ-
лений, они ограничились тем, что отдавали приказы об их совершении.
Следовательно, они являются соучастниками, согласно французскому
праву. За исключением некоторых различий в форме, в большинстве
стран виновники тяжких преступлений и те, кто стал их соучастниками,
караются смертной казнью и другими суровыми наказаниями, пригова-
риваются к каторжным работам и тюремному заключению.

Таков и англо-саксонский порядок. Также и во Франции об этом
свидетельствует применение ст. 221 и других статей французского уго-
ловного кодекса. В Германии, согласно ст. 21 германского уголовнего
кодекса, карается убийство, согласно ст. 221 —умерщвление, ст.ст. 223—
226—пытки, ст. 229—отравление и умерщвление с помощью газа,
ст. 234 — обращение в рабство, порабощение, призыв на военную службу
для несения ее за границей, ст.ст. 242 и 243 — кражи и грабежи,
ст. 130—подстрекательство населения к совершению насилий. Наказа-
ние соучастников и виновников предусматривается ст.ст. 47 и 49.

Аналогичные положения существуют и в советском законодатель-
стве, а также во всех законодательствах больших цивилизованных госу-
дарств.

Руководители империи, сообщники фюрера ответственны за престу-
пления, совершенные в период их правления, и их ответственность перед
лицом мирового сознания является более тяжкой, чем ответственность
простых исполнителей.

Двое подсудимых — Франк и фон Ширах — признали, что их ответ-
ственность более велика, чем ответственность простых исполнителей.
Франк показал: «Я никогда не создавал лагерей для уничтожения евреев.
Я также не способствовал тому, чтобы такие лагери существовали, но
если Адольф Гитлер возложил на плечи своего народа такую страшную
ответственность, то эта ответственность ложится также и на меня, так
как мы на протяжении долгих лет вели борьбу с евреями, мы выступали
против них с самыми различными заявлениями».

И эти последние слова Франка выносят приговор как ему, так и всем
тем, кто в Германии либо за ее пределами проводил кампанию преследо-
вания евреев.

' Далее речь продолжил представитель обвинения от Франции г-н Дюбост. —
Составители.

592 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Примем к сведению также ответ Франка на вопрос его защитника
касательно обвинений, выдвинутых против Франка в Обвинительном за-
ключении. Этот ответ распространяется на всех подсудимых и более всего
на тех, кто был ближе к Гитлеру, чем сам Франк: «Что касается этих об-
винений, то я скажу лишь следующее, — показал Франк, — я прошу
Трибунал в результате судебного разбирательства решить вопрос о сте-
пени моей виновности, но я лично хотел бы сказать, что после всего, что
я увидел на протяжении этих пяти месяцев процесса, благодаря чему
я смог получить общее представление обо всех совершенных ужасах, у
меня создалось чувство моей глубокой виновности...»

В свою очередь фон Ширах показал:

«Вот в чем моя вина, за которую я отвечаю перед богом и перед герман-
ским народом. Я воспитывал нашу мо-юдежь для человека, которого на
протяжении долгих и долгих лет я считал вождем нашей страны. Я вос-
питал для него молодежь, которая видела его таким, каким видел его я.

Моя вина заключается в том, что я воспитал эту молодежь для чело-
века, который бьп убийцей, который погубил миллионы людей... Каж-
дый немец, который после Освенцима еще придерживается расовой поли-
тики, является виновным...

Вот что я считаю своим долгом сегодня заявить».

В ходе настоящего процесса такие крики, продиктованные совестью,
раздавались редко; значительно чаше, подражая вздорному тщеславию
Геринга, подсудимые пытались оправдаться, ссылаясь на политический
неомакиавелизм, который якобы освобождает руководителей государства
от всякой личной ответственности. Отметим только, что ничего подобного
не записано нигде, ни в каком законе ни одной цивилизованной страны,
а, наоборот, акты произвола или посягательства на свободу личности,
гражданские права и конституцию караются тем более строго, если они
совершены государственным чиновником, высшим государственным слу-
жащим, и самому суровому наказанию должны быть подвергнуты сами
министры.

Но ограничимся сказанным. Наше намерение заключается в том, что-
бы напомнить, что основные деяния, инкриминируемые подсудимым, дея-
ния, о которых говорилось здесь, могут рассматриваться, взятые порознь,
как нарушение уголовных законов внутреннего позитивного права всех
цивилизованных стран или, кроме тоге, международного уголовного пра-
ва. Таким образом, наказание за совершение каждого из этих действий
не является необоснованным, напротив, если принять во внимание изло-
женное выше, то можно считать провозглашенными наиболее суровые на-
казания.

Однако необходимо пойти еще далее, так как, несмотря на то, что
анализ ответственности подсудимых в свете внутренних законов не устра-
няет ни одного из преступных деяний, он является лишь первой, прибли-
зительной стадией, которая позволит нам преследовать подсудимых только
как соучастников, а не как главных виновников. Мы не замедлим дока-
зать, что они были действительно главными виновниками.

Мы надеемся достичь этого, развив три следующих положения:

1. Действия подсудимых являются элементами преступного полити-
ческого плана.

2. Взаимодействие различных управлений, во главе которых стояли

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 593

эти люди, предполагает тесное сотрудничество между ними в целях осу-
ществления их преступной политики.

3. Они должны быть осуждены в связи с тем, что они проводили эту
преступную политику.

ДЕЙСТВИЯ ПОДСУДИМЫХ ЯВЛЯЮТСЯ ЭЛЕМЕНТАМИ ПРЕСТУПНОГО
ПОЛИТИЧЕСКОГО ПЛАНА

Подсудимые занимались самой различной деятельностью. Политики,
дипломаты, военные и морские специалисты, экономисты, финансисты,
юристы, публицисты или пропагандисты — они представляют почти все
формы свободной деятельности. Однако без затруднений можно опреде-
лить связь, объединяющую их. Все они поставили на службу гитлеров-
ского государства все, что у них есть самого лучшего или самого худшего.
В определенной мере они представляли собой мозг этого государства.
Взятые порознь, они не являлись мозгом всего государства. Тем не менее
ни у кого не вызывает сомнений, что каждый из них являлся важной частью
этого мозга. Они замыслили политику государства. Они хотели, чтобы
мысль их претворялась в действии, и все, почти что в равной степени,
этому способствовали. Это справедливо как в отношении Гесса, Геринга,
профессиональных политиканов, которые признали, что они никогда
не имели другой профессии, нежели агитатор или государственный дея-
тель, так и в отношении Риббентропа, Нейрата, Папена—дипломатов
при этом режиме; Кейтеля, Иодля, Деница или Редера — военных; Розен-
(iepna, Штрейхера, Франка, Фрика — мыслителей (впрочем, можно ли их
так называть!)—выразителей идеологии режима; Шахта, Функа—фи-
нансистов, без которых режим обанкротился бы и рухнул под ударами
инфляции до того, как было начато перевооружение; публицистов и про-
пагандистов — Фриче и того же Штрейхера, преданно служивших делу
распространения общей идеи; технических специалистов — Шпеера и Зау-
келя, без которых мысль никогда бы не была так претворена в действие,
как это произошло; полицейских — например, Кальтенбруннера, который
с помощью террора подчинял умы; либо просто гаулейтеров — Зейсс-
Инкварта, Шираха или снова Заукеля — администраторов, должностных
лиц и в то же время политиканов, которые облекли в конкретные формы
общую политику, намеченную всей совокупностью государственного
и партийного аппарата.

Я знаю, что гень отсутствующих витает над этим залом, и сегодняш-
ние подсудимые напоминают нам об этом беспрестанно... «Гитлер хотел,
Гиммлер хотел, Борман хотел,—говорят они.—«Я лишь повиновался».
А защитники наперебой раздувают это! Гитлер — чудодейственный тиран,
навязывающий свою волю с неотразимой сверхъестественной силой. Это
слишком примитивно. Это слишком общее утверждение.

• Нет человека, категорически отвергающего возражения, внушения,
влияния, и Гитлер, как и всякий другой, не был таким человеком. Это не-
опровержимо явствует из всего судебного разбирательства, которое поз-
воляет нам догадываться о борьбе различных влияний, разыгравшихся в
окружении этого «великого человека». Плелись коварные и скрытые ин-
триги, распространялась клевета — и порой во время судебного разбира-
тельства это заставляло нас думать о небольших дворах эпохи итальян-
ского возрождения. Здесь было все, вплоть до убийства. Разве не так, что

38 Нюрнбергский процесс, т. II'

594 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

Геринг до того, как он сам впал в немилость, избавился от Рема
и других, вступивших в заговор не против своего хозяина, а против
него, как сообщил нам об этом свидетель Гизевиус. Такое воображение,
такое упорство, когда речь идет о зле, а также такая эффективность — все
это показывает нам, что Гитлер уже не был так нечувствителен по отно-
шению к действиям и интригам в своем окружении. Почему бы такие ин-
триги не использовать для доброго дела!

Относительно того, насколько Гитлер поддавался влияниям, мы слы-
шали прямое свидетельское показание — это показание Шахта, указав-
шего, помимо этих людей, и на германскую толпу, в которой все разжи-
гали нездоровые страсти и стремились уничтожить всякое собственное
суждение.

Разве Шахт не так сказал во время судебного заседания о Гитлере:

«Я полагаю, что сначала у него были не более чем дурные наклонности;

без сомнения, он думал, что он желает добра, но мало-помалу он пал
жертвой поклонения, которое он внушал толпе, ибо тот, кто начинает
с развращения толпы, кончает тем, что сам бывает развращен ею. Подоб-
ные отношения между вождем и тем, кто ему подчиняется, приводят к
тому, что он ошибочно подчиняется инстинктам толпы, чего должны ста-
раться избегать все политические вожди».

Итак, в чем же заключалась основная идея, которая всех их пресле-
довала? Бесспорно, она заключалась в завоевании жизненного простран-
ства всеми способами, даже наиболее преступными.

В тот период, когда Германия оставалась еще разоруженной и сле-
довало соблюдать осторожность, Шахт, находясь в окружении Гитлера,
требовал колоний, — мы помним это из свидетельских показаний Гирш-
фельда, — но Шахт скрывал, он часто маскировал эту основную идею
государственного агитатора, к числу сторонников которой он принад-
лежит, и нам было бы труднее вскрыть эту основную идею, если бы к нам
не пришла на помощь вызывающая смущение откровенность «великого
человека», поведавшего миру еще 10 годами ранее все свои бредо-
вые планы.

Я оглашаю выдержку из «Майн кампф»:

«Мы, национал-социалисты, должны неуклонно придерживаться на-
ших внешнеполитических целей: обеспечить германскому народу ту терри-
торию, которая для него предназначается. И это действие, которое вызо-
вет пролитие крови, единственное, которое может быть оправдано перед,
богом и грядущими германскими поколениями; перед богом потому, что
мы пришли на эту землю, чтобы зарабатывать здесь свой насущный хлеб
ценой вечной борьбы, пришли как существа, которым ничего не было дано
без боя и которые будут обязаны своим господствующим положением на
земле лишь своему уму и отваге, благодаря которым они смогут завоевать
и сохранить такое положение...

...Государство, которое в эпоху деградации рас ревностно следит за
сохранением лучших элементов своей расы, должно в один прекрасный
день стать господином на земле...

...Более сильная раса изгонит слабые, так как окончательный стре-
мительный натиск вперед к жизни разорвет смехотворный путь пресло-
вутого индивидуалистически настроенного человечества и освободит ме-
сто для человечества, действующего согласно закону природы, который
уничтожает слабых, чтобы предоставить их место сильным...»

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 595

...Гитлер разъяснил свою мысль в узком кругу лиц, и не все нацисты
положительно восприняли его высказывания. Осведомленные о намере-
ниях своего господина они, тем не менее, остались рядом с ним, и уже это
их обрекло. Разве не так обстоят дела с Редером?

«Речь идет не о завоевании народов, а о завоевании территорий, ко-
торые могут быть культивированы...», —. сказал Гитлер на совещании с
фон Бломбергом, фон Фричем и Редером 5 ноября 1937 г.

«Экспансию можно осуществить, лишь сокрушая жизни и идя на
риск...»

После того как фон Фрич и фон Бломберг оказались в опале, Кей-
тель и Иодль, избранные благодаря их рабскому служению целям настоя-
щего режима, получили в руки солидную военную машину. Перевоору-
жение продолжалось. Накануне конфликта Гитлер напомнил свою идею:

«Обстоятельства должны приспосабливаться к целям, которые необ-
ходимо достигнуть. Это невозможно без вторжения в иностранные го-
сударства или без захвата чужого имущества.

Жизненное пространство, соответствующее величине государства,
является основой всякой мощи. На время можно отказаться от рассмот-
рения этой проблемы, но она должна быть разрешена в конечном итоге
тем или иным путем. Выбор таков: прогресс или упадок. Через 15 или
20 лет мы будем вынуждены найти решение. Ни один государственный
деятель Германии не сможет долее избежать этого вопроса.

В настоящий момент мы пребываем в состоянии патриотического рве-
ния, которое разделяется двумя другими государствами — Италией и
Японией.

Период, который остался позади, был хорошо использован. Были
предприняты все конкретные меры, находящиеся в соответствии с постав-
ленными нами целями.

После шести лет положение на сегодня таково: политическое и нацио-
нальное объединение немцев достигнуто, если не считать некоторых поли-
тических деятелей. Последующих успехов достичь нельзя без пролития
крови. Данциг отнюдь не является предметом спора. Это вопрос расши-
рения нашего жизненного пространства на Востоке и обеспечения продо-
вольственного снабжения...

Население негерманских территорий не будет нести воинской повин-
ности, оно будет являться источником рабочей силы. Польская проблема
неразрывно связана с конфликтом на Западе». (Это — выдержка из про-
токола совещания, состоявшегося 23 мая 1939 г. в имперской канцеля-
рии, на котором присутствовали Гитлер, Геринг, Редер и др., документ
Л-79, США-27.)

И началась война, которая несколько месяцев спустя позволила всей
Германии считать, что сила ее неотразима и она может приступить к за-
воеванию мира.

Все, что включала в себя самого жестокого и чудовищного фраза
Гитлера: «Мы должны неуклонно придерживаться наших внешнеполити-
ческих целей: обеспечить германскому народу ту территорию, которая
для него предназначается. И это действие, которое вызовет пролитие кро-
ви, является единственным, которое может быть оправдано перед богом
и грядущими поколениями немцев», — было развито Гитлером в его заяв-
лении по вопросу о восточных территориях на совещании 16 июля 1941 г.
(Л-221). «Мы утверждаем, что были принуждены проводить оккупацию,

38*

598 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

управлять и т. д. Никто не станет это рассматривать как окончательное
наше установление. Это не помешает нам принимать необходимые меры:

расстрелы, переселение и т. д.»

И далее: «Партизанская война даст нам одно преимущество: она по-
зволит нам искоренить всех тех,, кто оказывает нам сопротивление»...
: Эта же идея была подхвачена и цинично провозглашена другими ру-
порами государства, ее донесло к нам на данный процесс.
¦ В одной из своих речей Гиммлер заявил (документ ПС-1919):

«То положительное, что могут предложить нам нации благородной
крови, мы, в случае необходимости, воспримем, взяв воспитание их детей,
и будем воспитывать их среди нас».

В той же речи: «Процветают ли нации или издыхают от голода,—ин-
тересует меня лишь постольку, поскольку мы можем использовать их как
рабов в интересах нашей цивилизации.

Пусть 10 000 русских женщин падут от изнеможения, делая противо-
танковый ров, это меня интересует лишь постольку, поскольку этот ров
должен быть закончен для Германии».

Из той же речи: «Если кто-нибудь придет и скажет мне: «Я не могу
сделать противотанковый ров с помощью женщин и детей, это бесчело-
вечно, это их погубит», — то я отвечу ему: «Вы убийца людей вашей кро-
ви, так как, если этот ров не будет закончен, то германские солдаты по-
гибнут, а они — сыновья германских матерей».

Из той же речи по вопросу об истреблении евреев: «Мы истребили
микроб. Мы не хотим дольше терпеть такой заразы и умирать от нее. Мы
выполнили этот долг из любви к нашему народу. Наш дух, наш характер
не пострадали от этого».

Завоевание жизненного пространств а, т. е. терри-
торий, население которых было ликвидировано все-
мивозможнымисредствами.в том числе — путем его
уничтожени я,— вот в чем,заключалась основная идея
партии, режим а, государств а, а следовательно, иэтих
люде и, стоявших во главе важнейших государствен-
ных и партийных органов.

Вот та основная идея, в служении которой они объединились, во имя
которой они прилагали свои усилия. Все средства были хороши для ее
осуществления: нарушение договоров, вторжение и порабощение в мирное
время слабых и миролюбивых соседей, ведение агрессивных тотальных
войн со всеми теми ужасами, которые за ними скрываются. Во веем этом
они принимали духовное и физическое участие; Геринг и Риббентроп
в этом цинично признались, а генералы и адмиралы всеми силами содей-
ствовали этому.

Шпеер использовал, вплоть до полного истощения и гибели, рабочую
силу, которую набирали для него Заукель и Кальтенбруннер, гаулейтеры
и генералы. Кальтенбруннер использовал газовые камеры, для которых
Фрик, Ширах, Зейсс-Инкварт, Франк, Иодль, Кейтель и другие постав-
ляли жертвы. Но создание этих газовых камер стало возможным из-за
разработки соответствующей политической теории, за которую ответ-
ственны все: Геринг, Гесс, Розенберг,' Штрейхер, Фрик, Франк, Фриче,
даже сам Шахт. Разве он не сказал:

«Я хочу, чтобы Германия стала великой, и для этого я готов заклю-
чить союз с самим чортом».

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ФРАНЦИИ 597'

Он заключил этот союз и с чортом и с адом... Ответствен даже
Папен, который видел, как умерщвляли его секретарей, друзей, он про-
должал тем не менее принимать официальные назначения в Вену и Ан-
кару, потому что, как он полагал, служа Гитлеру, он его умиротворял.

Не все находятся здесь, среди отсутствующих виновных имеются
мертвые и живые, например, промышленники, использовавшие рабочую
силу порабощенных стран после того, как они привели Гитлера и его ре-
жим к власти, предоставив деньги, без которых ничто не могло бы свер-
шиться; эти промышленники привели их к власти из националистического
фанатизма, а также и потому, что они надеялись, что нацизм будет стоять
на страже их интересов.

Одно опиралось на другое, все было неразрывно связано, так как по-
литика тоталитаризма, тотальная война, подготовка и проведение плана
уничтожения народов для завоевания жизненного пространства--—все это
требовало согласованной тесной связи между всеми органами власти.

Теперь мы приступаем ко второму положению, которое мы должны
раскрыть.

КООРДИНАЦИЯ ДЕЙСТВИЙ РАЗЛИЧНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ,

ВО ГЛАВЕ КОТОРЫХ СТОЯЛИ ЭТИ ЛЮДИ,
ОПРЕДЕЛЯЕТ ТЕСНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО МЕЖДУ НИМИ

Защита пытается установить существование непроницаемых перего-
родок между различными составными частями германского государства;

Если в это поверить, то, значит, согласиться с тем, что существовали лишь
параллельные и лишь вертикальные нити между различными государ-
ственными и партийными органами, между управлениями министерств и
между национал-социалистскими организациями. Связь якобы осуще*
ствлялась лишь самим главой государства, стоявшим на верху иерархи'
ческой лестницы. Согласно заявлению защиты господствующим принци-
пом в структуре германского государства якобы являлась связь, осуще-
ствлявшаяся одним лицом, а не согласованность и сотрудничество.

Это неверно. Это противоречит принципам нацистского государства,
противоречит нуждам государства, в котором все силы были направлены
к достижению одной цели, а также противоречит той германской действи-
тельности, которую выявило судебное разбирательство...

...Примеров этому множество, и эти примеры можно найти во всех
государственных учреждениях...

...Во всех террористических мероприятиях, направленных против
интеллигенции, были замешаны Риббентроп и Кальтенбруннер; СД и
Вильгельмштрассе ' также были замешаны в организации нападения на
радиостанцию в Глейвице, что должно было послужить предлогом для
нападения на Польшу. Из отчетов германской военной администраций
о разграблении произведений искусства во Франции явствует, что ви^нoвL '
никами являются как специальный штаб Розенберга, так и германское
посольство в Париже (документ РФ-1505). Вильгельмштрассе и армия
действовали совместно с полицией в мероприятиях против заложников,
в карательных действиях и в угоне населения. Можно было бы умножить

''Улица в Берлине, где находилось германское министерство иностранных дел.—
Составители. ' . ''

598 ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ ГЛАВНЫХ ОБВИНИТЕЛЕЙ

эти примеры. Мы не намереваемся исчерпывающе осветить этот вопрос,
а лишь хотим наглядно подтвердить наше мнение по нему.

Рассмотрим теперь деятельность организации Розенберга. Розенберг,
в соответствии с возложенными на него функциями, координировал дея-
тельность различных ответвлений германского государства. Его внешнепо-
литическое управление было включено в министерство иностранных дел,
Помимо этого, он был идеологом режима, министром по делам восточных
оккупированных территорий и начальником специального штаба, который
ведал произведениями искусства. В сотрудничестве с ним действовали СД
и тайная полиция (документы Л-188 и 946-ПС).

Следует отметить, что в вопросе о принудительном использовании ра-
бочей силы внутри государства существовали такая же связь и такая же
согласованность. Их осуществляли все министры и высшие должностные
лица, как, например, гаулейтеры, либо потому, что они замыслили или
подготовили это мероприятие, или лишь потому, что они оказали под-
держку в проведении! этого мероприятия, либо, наконец, потому, что им
это было выгодно.

Мы помним межминистерские совещания в Берлине по этому вопросу
и совещание Заукеля, Кальтенбруннера, Шпеера, Функа и представите-
лей ОКВ, которые описываются в документе ПС-3819; мы помним о сове-
щании в Париже под председательством Заукеля, в котором участвовали
представители армии, полиции и посольства (документ РФ-1517)...

...Во время войны под руководством Функа осуществлялось тесное
сотрудничество между экономическими и административными управле-
ниями армии и министерства экономики (документ РФ-З-бис). Для раз-
вития планов экономической германизации министерство экономики при-
влекло полицию (документы РФ-803 и 804). Министерство финансов
субсидировало организацию СС для проведения научных экспериментов
лад заключенными, принудительно используя их для этих опытов
(Л-002-ПС). Задолго до войны под руководством Шахта аналогичные
связи, сначала скрытые, а затем гласные и гораздо более тесные, чем
в какой-либо другой стране мира, объединяли политику, финансы и эко-
номику с армией. В своей речи 29 ноября 1938 г. Шахт так высказался
о проделанной им работе:

«Возможно, что ни один банк в мирное время не проводил такой
смелой кредитной политики, как это делал имперский банк с момента
захвата власти национал-социалистами... Однако с помощью этой кре-
дитной политики Германия создала непревзойденное вооружение, и это
вооружение позволило нашей политике добиться желаемых результатов...»

В области права также не существовало больше независимости. Ми-
нистерство юстиции совместно с полицией принимало участие в наиболее
преступных деяниях. В документе ПС-654 приводится обсуждение, со-
стоявшееся между Тираком, Гиммлером и другими, во время которого
было решено, что антисоциальные элементы и заключенные концлагерей,— ^
дыгане, русские, украинцы, поляки, приговоренные к заключению на срок
более трех лет, будут в дальнейшем передаваться Гиммлеру для их
истребления путем использования на работах и что в будущем лиц, при-
надлежащих к этим же категориям, больше не будут предавать обычным
судам, а будут немедленно направлять в органы Гиммлера.

Наконец, во время войны террористическая деятельность армии и го-
сударственной и тайной полиции переплеталась. Иногда полиция подчи-